Суббота, 23 марта <1918 г.>
я Вам пишу, можно сказать, с того берега 1 . Новая моя служба - каторжная 2 . Я буду занят сегодня до 4-х, но в 5 у меня заседание у Толстого 3 , очень важное. Вечером буду болен. В воскресенье до 4-х я на службе, а вечером читаю в концерте 4 . В понедельник я на службе с 2 до 4 и с 7 до 2 вечера. Итого, приду к Вам во вторник, под вечер. Ах, если бы к тому времени была у нас вся корректура и мы могли бы заняться версткой! Не сердитесь, если все это задержит нас на 2-3 дня. У меня плохо на душе, я устаю и нервничаю. Да что же делать! Большой литературной работы у меня сейчас нет, мелочами не проживешь. "Русские Ведомости" - и <нрзб.> меня выгнали, а "Власть Народа", из-за которой выгнали, - дрянь, на нее рассчитывать нельзя. Вот и все. Нюра мне говорила, как Вы приняли близко к сердцу мои маленькие печали. Большое, большое Вам спасибо, - а Нюре досталось за то, что она Вас тревожит. Я не хотел Вам ничего говорить, а ее не предупредил, чтоб она молчала. Присланные стихи еще не смотрел, ибо голова ничего не варит. Пожалуйста, если у Вас есть что-нибудь сообщить мне, черкните и перешлите с подательницей этого письма. Но денег, которые оставил у Вас для меня Соболь 5 , ей не давайте, ибо она их обязательно потеряет. Когда я вырасту большой-большой, как дом, - я буду устраивать свои дела лучше.
Пожалуйста, выздоравливайте. Соболь говорит, что Вам лучше. Правда это? Обязательно напишите о себе.
Привет Фриде Беньяминовне.
Жму Вашу руку.
Владислав Ходасевич.
P.S. Хуже всего в моей службе то, что я в ней ровно ничем не интересуюсь, а она все время требует умственного напряжения. Ну, представьте, что Вас заставили бы целый день стоять у окна и складывать номера проезжающих извозчиков: 1427... 3218... 10508... А извозчиков много, а цифры путаются, а голова думает совсем о другом.
Комментарии
25. Л. Б. Яффе. - Russian Literature (Mouton-The Haugue- Paris). 1974. No 6. P. 27-28 / Публ. Луиса Бернхардта.
Яффе Лев Борисович (1876-1948) - поэт, переводчик, общественный деятель. Во время первой мировой войны, когда все еврейские издания были закрыты, а еврейским языком (идиш и иврит) было запрещено пользоваться даже в личной переписке, он основал в Москве еженедельник "Еврейская жизнь", затем изд-во "Сафрут". В сборниках "Сафрут" Ходасевич опубликовал в 1918 г. переводы поэм С. Черниховского "Завет Авраама" (сб. I) и "Вареники" (сб. III). Летом 1917 г. Гершензон познакомил Ходасевича с Яффе, и они начали работу над кн. "Еврейская антология. Сборник молодой еврейской поэзии" (М., 1918 - 1-е изд.; в Берлине в 1922 г. З. И. Гржебин переиздал его).
В 1918 г. Яффе с семьей переехал в Вильно, где пережил погром, арест, случайно избежал расстрела, а в 1920 г. уехал в Палестину. Он писал М. О. Гершензону 6 мая 1922 г.: "В Палестине мы уже два года и четыре месяца. Живем в Иерусалиме. <...> Здесь - если б меня просили одним словом определить, как нам живется, - тяжело и светло. Недавно я объехал целый ряд стран и с большой ясностью увидел, что самые мучительные дни здесь не променял бы на блеск и радость других стран" (РГБ. Ф. 746. Карт. 44. Ед. хр. 58). В следующем письме он просил Гершензона узнать адрес Ахматовой: Яффе переводил Ахматову и других русских поэтов, издавал газету на еврейском языке; погиб при взрыве здания. В 1948 г. в Тель-Авиве вышла кн. Яффе "Воспоминания", где Ходасевичу посвящена глава.
В сентябре 1922 г. Ходасевич писал ему: "Все эти годы я вспоминал о Вас куда чаще, чем Вы, вероятно, вспоминали меня. Знаете ли, что Вы - одно из немногих самых светлых моих воспоминаний, когда я думаю о тяжелых временах московской жизни в 1917-1918 гг.? И знаете ли, что Вы навсегда останетесь одним из самых любимых моих людей? И знаете ли, как бесконечно радовала и утешала меня мысль, что наконец-то для Вас осуществилась самая дорогая Ваша мечта и что Вы можете жить в своей Палестине и делать свое заветное, любимое дело?" (Russian Literature. 1974 No 6. P. 29).
1 ...с того берега. победителя нет...") и завещал сыну: "Не останься на старом берегу..."
События в России 1917-1918 гг. для Ходасевича окрашены горько-оптимистической тональностью этой книги. Благодаря ей во многом сложилась у него концепция исторического движения, влияние ее ощущается на самых разных произведениях тех лет: он цитирует и интерпретирует Герцена и в ст-нии "Дом" (ср. со строчками Герцена: "Человек, конечно, дома в истории..."), и в статье "О завтрашней поэзии", где, помимо прямого цитирования, различим ритм герценовской публицистики, ее пафос. И очерк "Помпейский ужас" задан книгой Герцена. Так что участие Ходасевича 21 января 1920 г. в вечере памяти Герцена, где он читал стихи, - не случайно.
2 Скорее всего, в это время Ходасевич работал в Комиссариате труда. См. его очерк "Законодатель" в наст. томе.
3 Толстой Ходасевич.
4 24 марта 1918 г. Ходасевич выступал на вечере поэтов и писателей в Богословской аудитории университета. Свои произведения читали Бальмонт, Чириков, А. Толстой, Эренбург, Вл. Ходасевич, Андрей Соболь, Балтрушайтис (газ. "Раннее утро"). Начинается период чтений, выступлений в кафе: 3 апреля вместе с А. Толстым он выступает в кафе "Элит", 8-го - там же (А. Толстой, Эренбург, Ходасевич); 15-го - в кафе "Трилистник" и т.д.
5 Андрей Соболь (наст. имя Юлий Михайлович; 1888-1926) - прозаик, прошедший путь профессионального революционера: тюрьмы, ссылки, эмиграцию. 12 мая 1926 г. застрелился в Москве. Ходасевич писал о нем дважды: Д. В. 1936. 29 августа.