Пятница, 3 февр. 922
Москва
Мышик, сейчас получил твои два письма: от 28 января и другое - не помеченное никак, должно быть - позднее. Открытку не получил.
Я писал тебе: 1) No 1 и No 2 в одном пакете пошли отсюда 27-го; 2) No 3 повезла Валя, которая уехала 1 -го числа; 3) опустил вчера вечером (No 4) - страшно ласковое письмо.
Все это поехало на адрес Бернштейна 1 . В Валином письме Ґ миллиона. Кроме того, Наташа по моему поручению перевела на имя Бернштейна для тебя по почте миллион. Это было 27 числа.
Это письмо попробую послать в Царское 2 .
Когда я уезжал, Берн, говорил, что не сможет поехать в Царское целую неделю. Надеюсь, что он был у тебя уже после твоих писем ко мне.
Сейчас пришел Гаррик. Он писал тебе дважды через Берн. Открытку он получил. Он, по-видимому, доволен Москвой, здоров и весел. Целует тебя.
Если бы ты, Пип, был на самом деле такой, как в письмах, - все было бы по-другому и - поверь - лучше. Но письма ты пишешь скучая, а живешь веселясь. И, несмотря на все меланхолии, ты скучающий лучше, чем веселящийся, как и все люди, впрочем. Ну, Бог с тобой. За доброе слово - спасибо, но от слова (хоть оно очень правдиво, я знаю) до дела у тебя очень далеко. Поэтому я словам твоим почти не верю. Скучаешь - умнеешь. Развеселишься - опять пойдут мистики, юрики, пупсики - вздор. Я, брат Мышь, под людьми вижу землю на три аршина. Под тобой, прости меня, - тоже. Теперь я - Медведь, который ходит сам по себе. Я тебя звал на дорожку легкую, светлую - вместе. Ты не пошла (Давно уж это было). Теперь хожу я один, и нет у меня никого, ради кого стоит ходить по легким дорожкам. Вот и пошел теперь самыми трудными, и уж никто и ничто, даже ты, меня не вернет назад.
"Офелия гибла и пела" 3 - кто не гибнет, тот не поет. Прямо скажу: я пою и гибну. И ты, и никто уже не вернет меня. Я зову с собой - погибать. Бедную девочку Берберову я не погублю, потому что мне жаль ее. Я только обещал ей показать дорожку, на которой гибнут. Но, доведя до дорожки, дам ей бутерброд на обратный путь, а по дорожке дальше пойду один. Она-то просится на дорожку, этого им всем хочется, человечкам. А потом не выдерживают. И еще я ей сказал: "Ты не для орла, ты - для павлина". Все вы, деточки, для павлинов. Ну, конечно, и я не орел, а все-таки что-то вроде: когти кривые.
Будь здоров, родной мой. Спаси тебя Господь.
Твой Медведь.
Вернусь к 17-му числу.
У тебя: Ґ миллиона от Ив.-Разумника, 1 по почте, Ґ через Валю. Этого должно хватить, но в крайнем случае иди к Белицкому (Ефим Яковл., Мойка, 11, кв. 9). Я ему писал, что в случае беды ты к нему обратишься.
Стихов не пишу. В понедельник читаю в Союзе в пользу Макса Волошина. Он очень болен и очень голодает 4 .
Медведь.
48. А. И. Ходасевич. - РГАЛИ. Ф. 537. Оп. 1. Ед. хр. 49. Публ. впервые.
1 Бернштейн, Берн.
2 А. И. Ходасевич лечилась в это время в санатории в Царском Селе.
3 "Офелия гибла и пела"...
4 8 февраля 1922 г. Ходасевич писал А. И. Ходасевич: "В понедельник в Союзе Пис<ателей> был вечер в пользу Макса Волошина, который очень болен (он в Коктебеле). Собрали 15 миллионов. Читали: Бердяев, Новиков, Лидин, Парнок, Борис Зайцев и я. Публику уложил я в лоск. Ахали".