Мариенбад, 7 дек. 1923
Милая Анюта, меня очень беспокоит, что от тебя нет письма. Я просил тебя написать во Флоренцию до востребования и в Берлин - в "Эпоху". Но в "Эпоху" ты, видно, не написала, а во Флоренцию и вообще в Италию <я> не попал. Дело с получением итальянской визы запуталось, в Берлине оставаться больше нельзя было - и я поехал в Прагу, где и просидел с 4 ноября до вчерашнего дня: больше месяца ушло на беганье в итальянское консульство и на бездарное житье в гостинице. С итальянцами так ничего и не добился - и только прожился. В конце концов в Прагу приехал Алексей Максимович - и увез меня сюда, в Мариенбад. Я совершенно измучился в Праге. Сперва 2 недели надежд: вот завтра уеду во Флоренцию - и каждый день разочарование. Потом - 1 Ґ недели лежал из-за огромного нарыва на ноге. Хворать в гостинице, да еще в Праге, городе очень неблагоустроенном, - трудно. Главное же - целый месяц не брал пера в руки, выбился из колеи, затормозил все работы и истратил черт знает сколько денег, живя в поганой гостинице. Слава Богу, теперь у меня есть письменный стол и лампа. С завтрашнего дня сажусь работать. Главное же - у меня теперь есть адрес, т.к. до сих пор я буквально не знал, где буду находиться завтра. Очень жалко, что не попал в Италию. Жизнь в Мариенбаде в 1 Ґ раза дороже, чем во Флоренции или в Сиене. Кроме того, все же Италия - не Мариенбад. Ну, да что делать. Главное, мне обидно, что меня 2 месяца водили за нос, что я, ради визы, давал даром переводить себя на итальянский язык, - и что жить здесь дороже и хуже, чем в Италии.
Пожалуйста, напиши мне о себе поскорее. Если это письмо поспеет к 22 числу - то поздравляю тебя с днем Ангела.
Получила ли ты деньги (50 долларов) от Вольфсона 1 , дяди Бернштейнов? Напиши.
С Лежневым дело я улажу: мы с ним "друзья", т.е. я ему очень нужен (это между нами). Он мне писал, я ему тоже пишу сегодня.
Пока - будь здорова. Я все это время был в сплошной чепухе - так что и написать о себе ничего не могу. Главное, привык работать по 6-7 часов в день, а сейчас больше месяца ничего не делал и очень от этого изнервничался.
Целую руки.
Владя.
Мой адрес (переписывай точно): Чехословакия. Мариенбад. Ceskoslavensco. Marienbad. Marianske Lazne, Hotel Maxhof, W. Chodasevic.
Комментарии
65. А. И. Ходасевич . - РГАЛИ. Ф. 537. Оп. 1. Ед. хр. 50. Публ. впервые.
В Праге Ходасевич и Берберова пробыли с 4 ноября по 6 декабря 1923 г.
История этой поездки отражена в "камерфурьерском" журнале:
1923 г., ноябрь. "4, воскр. Веч<ером> в кафэ (Немирович, Тизенгаузен, Варшавский).
5, понед. Воля России (Слоним, Постников). Обедать. В полицию. / У Немировича. В кафэ (Немирович, Бем).
6, втор. В банк. / За покупками. [Пис<ьма> Горькому и Каплуну].
7, среда. Воля России. / Веч<ером> у Немировича.
8, четв. В рус<ское> предст<авительство>. / В рус<ском> предст<авительстве>. / Веч<ером> у Немировича.
9, пятн. В Итал<ьянское> конс<ульство> (Слоним). На почту. / Обедать (Якобсон). / Веч<ером> одни.
(Цветаева, Слоним). / Веч<ером> к Якобсону, с ними в рестор<ан> (чехи).
11, воскр. Цветаева, Эфрон - У Папаушки.
12, понед. У Немировича. / Веч<ером> у поэтов.
13, вторн. Ит<альянское> конс<ульство>. Якобсон. / Веч<ером> в ресторане.
14, среда Гулял. / К Цветаевой. / В кафэ (Чернов).
15, четв. Гулял. / Веч<ером> дома.
16, пятн. В Итал<ьянское> конс<ульство>. В рус<скую> мис<сию> . / К Булгакову./ В банк. К Булгакову [Цветаева, Эфрон]. / К Немировичу. / Цветаева, Эфрон. - С ними в кафэ
17, суб. В рус<скую> мис<сию>. В итал<ьянское> конс<ульство>. В "Волю России". / Веч<ером> дома.
18, воскр. У Папаушки.
19, понед. Брей - Цветаева, Эфрон. / С ними в рестор<ан>.
20, втор. Якобсон - Гулял. / Веч<ером> дома.
21, среда. В Земгор. (Гуковский, Немирович, Тизенгаузен, Руднев, Постников, Брей, Потемкин, Кожевников). Чириков. / Веч<ером> дома. (Нина в синем.)
22, четв. (Дальнейшее - почерком Н. Н. Бербровой. - Коммент.) Ножка болела. Лежал.
23, пяти.
24, суб. Якобсон. Лутохин. Гусь жареный.
(Последние три слова вписаны рукой Ходасевича, затем до 29 ноября записи ведет Н. Берберова. После голодного Берлина гуси произвели на приезжих неизгладимое впечатление как символ богатой, "роскошной" провинции. Ходасевич упомянет их и в письме к Бахраху от 7 декабря 1923 г.: "Прага - чудесный город, не хуже Чернигова или даже Харькова. Все время едят жареных гусей (Husa ре?еna)". Н. Берберова в приписке к письму выделяет среди литераторов Цветаеву-Эфрона: "С Мариной Ивановной познакомились. Мы, кажется, обе друг другу понравились. Она и ее муж - единственные живые люди там". - Коммент.).
Якобсон - Марина, Эфрон, Якобсон и т.д.
Якобсонша - Амфитеатров. / Встал с постели.
Якобсон.
2, воскр. К Якобсону. / Якобсон. С ним в кафэ и в рест<оран> (Папаушки).
3, понед. Синематограф и пивная Коммент.).
4, вторн. Синематограф (Горький и Мар<ия> Игн<атьевна>).
5, среда. Катались с Горьким и М. И. В кафэ. К Немировичу. Веч<ером> Якобсоны.
6, четв. В 11 утра - в
7, пятн. Письма: Нюре, Лидину, Лежневу, Бахраху. Пошли 8-го" (АБ).
1 Ходасевич пишет об Илье Владимировиче совладельце изд-ва "Время", что специально уточняет в письме, т.к. брат его, Лев Владимирович Вольфсон, был владельцем изд-ва "Мысль": именно ему впоследствии А. И. Ходасевич отдала оттиски статей, составивших кн. "Поэтическое хозяйство Пушкина".