Письмо Ходасевича М. Горькому. 13 мая 1924 г.

Приходится мне начинать с очень печальной вести: знаете ли, что 8 мая, в Гамбурге, умер бедный Лунц? - К этому ничего не прибавишь. Поговорим о живых.

В Париже (французском) жить хорошо. В русском - недурно. Впрочем, мой русский Париж невелик: "Современные Записки", Осоргин, Зайцев, Познер, Гржебин, Ремизов, еще 2-3 человека - и всё. Мережковские, Бунин, Куприн - вне меня - и вне себя от меня. С Куприным, кажется, выходит у нас "полемика", но о ней до другого раза, - когда закончится, пришлю ¹ . Пока посылаю поэму Шкапской. В ней лучшее - краткость, худшее - все остальное ² .

Вы мне сообщаете гадости об андреевской "родне" ³ . Могу Вам сообщить кое-что в обмен. Знаменитая "клятва" серапионовцев была подписана за них всех Никитиным, без их ведома ⁴ . За сие получил он пощечину от Каверина.

Я написал статейку о Пушкине для "Воли России" ⁵ , в коей напечатана, кстати сказать, весьма восторженная заметка Лутохина о Ваших последних книгах ⁶ . Написал также "окончание" одних пушкинских стихов (из-за них-то Куприн и взъелся). Пишу сейчас еще 2 статьи: "Вестник и царь" (о восприятии поэзии) и юбилейную - о Пушкине, для иностранных газет ⁷ . Стихи есть начатые, да кончать некогда: это товар неходкий, а я - торговый человек: продаю людям неподходящее.

Подвел меня Тихонов, с участием Вас и Марии Игнатьевны. Я же Вам говорил, что в статье о "Русалке" 2 Ґ листа. А Тихонов заявляет, что он соглашался печатать не более Ґ листа. Что ж Вы мне этого не сказали? Тихонов вернул статью Анне Ив., моей бывшей жене. Я не гонюсь за печатанием в "Русском современнике". Но теперь Анна Ив. сидит без денег, я тоже. Кроме того, из-за этого застряла вся книга о Пушкине, на которую нашелся было издатель в Петербурге. Скажите Тихонову "мерси": он посадил меня рублей на 800 золотых, т.е. на 400 долларов, т.е. на 6 месяцев парижской жизни. Теперь это непоправимо, ибо Пушкинский юбилей - 6 июня, к тому времени книга выйти не может, а после 6 июня издатель отказывается печатать: после ужина горчица ⁸ .

Не знаете ли, жив ли Каплун? Он не отвечает на письма уже 2 месяца, не шлет денег, не шлет корректуры ^{9 10} .

Напрасно ломал я голову, стараясь сообщить Вам что-нибудь утешительное. Ничего нет. Впрочем, и Ваше письмо (единственное: отправленное к Гржебину пропало) - невеселое.

Вот что: не напишете ли Вы для "Беседы" о Лунце? Было бы, по-моему, очень хорошо, если б это сделали именно Вы ¹¹ .

Браун напрасно пропускает такие переводы, в которых говорится: "Из трех ворот самое меньшее направлено (?) на восток", или: "...двое ворот, одно с северной, другое с южной стороны" ("Беседа", No 4, стр. 226, строка 14 сверху; стр. 227, строка 1 снизу) ¹² . Номер же - хороший: вот и "утешительное".

Будьте здоровы. Где Мария Игнатьевна? Вернулась ли?

13 мая 924

Париж

Комментарии

68. М. Горькому. - АГ. КГ-П 83-8-24. Ответ на письмо Горького от 2 мая 1924 г., присланное из Сорренто (НЖ. 1952. Кн. 30. С. 201-202). Публ. впервые.

¹ ПН 27 апреля и представлявшему собой эксперимент над пушкинским текстом (см. об этом ст-нии в коммент. к т. 1 наст. изд.). Опыт Ходасевича Куприн назвал "странной грубой выходкой с великой тенью Пушкина", а предпринятое им окончание пушкинского наброска - "гитарным перебором штабного писаря", "злой дерзкой мистификацией, дурачащей нэпманских модниц, снобов из чека и болыпевизанствующих приват-доцентов срока 1917 года". Ходасевич отвечал Куприну также в виде открытого письма ("А. И. Куприну от В. Ф. Ходасевича") в ПВ (No 1251. 22 мая). В тот же день он послал свой ответ Горькому: "Прилагаю для развлечения статейку. Купринской у меня нет. В ней намеки на всякие мои грехи перед родиной (служба в Ч-К и др.)" (АГ. КГ-П 83-8-25). В своем ответе он перевел конфликт на литературную почву, защищая творческую свободу поэта, аргументы же Куприна назвал невежественными: "...в своем письме вы пытаетесь аргументировать "от Пушкина", - и здесь возражать приходится, так как с невежеством надо бороться". Куприн ответил новой статьей "Товарищ Ходасевич" в той же "Русской газете" (28 мая). По этому поводу Ходасевич писал Горькому 18 июня: "Меня "кроют" здешние правые газеты. Тень моя пала даже на Пушкина. Так и выражаются: "Товарищ Ходасевич", "Товарищ Пушкин". Следовательно, я с Пушкиным на дружеской ноге, и меня надо почитать" (АГ. КГ-П 83-8-30). Новым выпадом Куприна была статья "Два юбилея" (Русская газета. 1924. 11 июля), где он дал сатирическую картину торжественного собрания 12 июня в Сорбонне по случаю пушкинского 125-летия и выступления на нем Ходасевича. За литературными основаниями полемики стояли разные культурно-политические ориентации в эмиграции. Хотя Ходасевич в письмах Горькому от мая-июня трижды коснулся этого неприятного сюжета, Горький в ответных письмах никак на него не откликнулся и только 10 августа кратко высказался о самом предмете полемики - ст-нии "Романс", пересказывая свой разговор с П. П. Муратовым: "Добрым словом помянули Вас за стихи в последней книге "С. З." Муратову не нравится "Романс" <...>, а мне - нравится. Да и он, в сущности, говорил лишь о том, что "оканчивать" Пушкина - не надо" (НЖ, 1952. Кн. 31. С. 196-197). В свою итоговую поэтическую книгу ССт-27 Ходасевич "Романс" не включил. В последующие годы в критических статьях он хорошо оценивал новые вещи Куприна. "Мы с А. И. Куприным всегда принадлежали к разным, отчасти враждебным лагерям, - писал он в 1932 г. в рец. на кн. L СЗ. - Случалось нам и полемизировать - довольно задорно с обеих сторон. Но вот, я читаю начальные страницы "Жанетты" - и поверх всех разногласий и расхождений не могу не подпасть их неотразимому очарованию" (В. 1932. No 2704. 27 октября). См. также статью "Юнкера" в т. 2 наст. изд.

² Поэтесса Мария Шкапская была в начале 1923 г. в Берлине и заезжала к Горькому и Ходасевичу в Сааров. По следам этой встречи 1 мая 1924 г. Шкапская писала Горькому из Ленинграда: "...посылаю Вам через Влад. Фелиц. свою новую поэму на Ваш суд. Делаю это потому, что она, во-первых, написана после посещения Берлина в прошлом году, а во-вторых, является до известной степени выполнением того задания, которое Вы мне тогда поставили - во время нашей беседы в Саарове. Судите сами - справилась ли я с этим заданием и в какой мере, и то ли это, чего Вы от меня хотели" (АГ. КГ-П 88-22-3). Это была поэма "Человек идет на Памир" в двух частях с посвящ. заводу Сименс-Шуккер в Берлине и датой: Ленинград. 17/IV-24. Горькому поэма, как и Ходасевичу, не понравилась (см. его ответ на наст. письмо Ходасевича - НЖ. 1952. Кн. 31. С. 190). Поэма, как и стихи Шкапской (см. письмо 61), напечатаны в Б не были, а две статьи о частушках, которые она послала Горькому позже (в ноябре 1924 г.), появиться в журнале уже не могли по причине его прекращения.

³

⁴ Упоминаемый инцидент был вызван появлением после смерти Ленина в "Петроградской правде" письма "Пролетарские писатели памяти тов. Ленина" за подписями группы писателей, за которым шло примеч.: "К настоящему присоединяются члены объединения ленинградских писателей А. Н. Толстой, В. Муйжель, Всев. Иванов и группа Серапионовых братьев: Н. Никитин, К. Федин, М. Зощенко, Н. Тихонов, Е. Полонская, М. Слонимский и В. Каверин" (Петроградская правда. 1924. 27 января). Подпись "Серапионовых братьев" была санкционирована единолично Никитиным. Л. Лунц писал Федину, узнав об этом в гамбургской клинике (письмо от 19 февраля): "О Никитине. За несколько дней до получения ваших писем я имел счастье прочесть в здешних г... газетах все "ваше" воззванье с вашими подписями - здесь, разумеется, все перепечатали с соответствующими комментариями <...> Вся здесь идиотская публика зашипела. Ну, на них наплевать, но я, признаться, тоже смутился. Дело не в воззвании и не в отдельных подписях - каждый имеет право подписывать что ему угодно, - а в том, что там стоит наша марка, серапионовых братьев, а этого мы всегда избегали. Выходит, что всякий брат должен принять это воззвание. Это насилие и неправда. Поэтому я искренно обрадовался, получив от Лидочки известие, что это дело Никитина. Но как, почему? - не знаю! Подробности?!" (ВЛ. 1993. Вып. IV. С. 257 / Публ. Н. Фединой).

⁵ "Гробница поэта" (Воля России. 1924. Кн. 8/9; вошла в ПХП).

⁶ Отзывы Л. Лутохина о произведениях Горького в "Воле России" за 1924 г. не обнаружены.

⁷ Юбилейная статья - "О чтении Пушкина (К 125-летию со дня рождения)" (СЗ. 1924. Кн. XX). Там же, в кн. XIX - "Кощунства Пушкина"; в газ. Д - "Приезд Пущина в поэзии Пушкина" (1924. 8 июня).

⁸ Статью о пушкинской "Русалке" Ходасевич закончил в канун 1924 г. (см. письмо 66 к А. И. Ходасевич от 27 декабря 1923 г.). Весной 1924 г. в Париже, приехав из Италии, Ходасевич узнает от нее, что А. Н. Тихонов от печатания статьи в журнале воздерживается. 24 апреля он пишет А. И. Ходасевич в Ленинград: "Горький категорически заявил, что Тихонов ее берет для 1-го и заплатит по 50 руб. Я послал ему рукопись еще в феврале, писал Тихонову, что прошу уплатить тебе за 2 Ґ листа. Он рукопись взял, а мне не соблаговолил написать, что она ему не годится. Я тем временем упустил возможность напечатать "Русалку" здесь" (РГАЛИ. Ф. 537. Оп. 1. Ед. хр. 50). В "Русском современнике" статья не была напечатана; она вошла как часть в ПХП, где, однако, была напечатана в искаженном виде, о чем автор писал 10 июля А. И. Ходасевич: "Эти идиоты одну заметку о "Русалке" разбили звездочками на ряд глав, разбили на 18 самостоятельных заметок!" (Там же. Ед. хр. 51). В Париже статью Ходасевич все же напечатал в кн. XX но в книгу 1937 г. "О Пушкине" (см. т. 3 наст. изд.) включать не стал. Горький и М. И. Будберг ответ на упреки Ходасевича дали в совместном письме от 18 мая 1924 г. "В недоразумении с Тихоновым моей вины нет, Владислав Фелицианович, - писал здесь Горький, - ибо я ему писал о статье размером 1 Ґ листа, как Вы мне и сказали. Мария Игнатьевна имеет письмо Т-ва, в коем он, соглашаясь взять статью, размер ее не ограничивает" (НЖ. 1952. Кн. 31. С. 190).

⁹ Каплун (Сумский) Соломон Гитманович (1891-1940) - владелец изд-ва "Эпоха" в Берлине, выпускавшего Б; до революции - журналист, сотрудник "Киевской мысли"; меньшевик, в 1921-1923 гг. - автор многих статей в "Социалистическом вестнике", органе русских социал-демократов в эмиграции. Ходасевич ждал письма от него, беспокоясь за публикацию своей книги ПХП в Б, где уже до этого появились ее главы (в No 2, 3 и 5). "В случае, если No 6 не выйдет, - писал он Горькому в следующем письме (18 мая), - как раз самая занимательная часть работы пропадет (в No 5 - самая скучная) <...> Между тем, говоря по совести и между нами, я мало верю в выход 6-го No. Вряд ли у Каплуна будут деньги. Чтобы оплатить счета по No 4, ему пришлось продать даже мебель и пишущую машинку <...> А России нет и не будет. - Посему - грущу, ибо журнал хороший и нужный" (АГ. КГ-П 83-8-26). Лишь в конце августа Ходасевич сообщил Горькому о получении "довольно мрачного письма" от Каплуна (АГ. КГ-П 83-8-35).

¹⁰ М. И. Будберг. Ироничная реплика Ходасевича может создать неточное представление о ее практической деятельности как секретаря Б. Деятельность эта была активной; в частности, вся связь с Б отсутствующего в Берлине Горького осуществлялась через Будберг.

¹¹ В 5-й книге печатается его последняя вещь, пьеса; Вы ее знаете" (НЖ. 1952. Кн. 31. С. 190-191). Ходасевич ответил в конце мая: "...все утро сегодня честно трудился, старался написать о Лунце - и бросил это дело. Был он очень хороший и талантливый мальчик, но - мальчик. Для меня в нем было ценно будущее. В настоящем он был для меня "непитателен", потому что беззаботен и ребячески "позитивен". Как я ни старался, это отношение, как к ребенку, выпирает наружу. Для посмертной и редакционной заметки это не годится, и я складываю оружие, ибо не "по-своему" сейчас писать не в силах, а "по-своему" - выходит какое-то непристойное и неуместное нравоучение. <...> Не напишете ли и Вы хоть одну, тоже "объективную" строчку о Лунце, хотя бы за подписью "Редакция"? <...> Если будет писать "редакция", то не обойдет ли она молчанием серапионов, избегая сего термина? Что, в сущности, общего было у Лунца (и Каверина) с этой компанией невежд, лакеев и хулиганов? <...> Надобно их забыть, это лучшее, чего они стоят" (АГ. КГ-П 83-8-25). Вероятно, эта резкая оценка связана с упомянутым в письме инцидентом, однако по существу она отражает нарастающее расхождение с Горьким в оценках литературной ситуации в советской России. Горький продолжает рассчитывать на "серапионов" как на ценную литературную силу и принимать участие в большинстве из них - см. его переписку с писателями из группы в ЛН Б (С. 61-62); в том же номере напечатана посмертно пьеса Лунца "Город Правды". "Я уверенно ожидал, - писал в некрологе Горький, - что Лев Лунц разовьется в большого, оригинального художника, - он обладал бесспорным талантом драматурга".

¹² Примеры из статьи проф. К. Шухгардта "Ретра и Аркона - два главных славянских святилища в Германии".