Письмо Ходасевича Ю. И. Айхенвалъду. 28 октября 1926 г.

простите меня, что на Ваше письмо, такое дружеское, отвечаю не тотчас. Кроме того - большое спасибо за присланную статью ¹ . - Промедление мое объясняется тем, что я сперва хворал, потом изо всех сил писал, потом писал и хворал одновременно (уехав из Парижа); потом вернулся, но ждал, чтобы в "Последних Новостях" дали мне экземпляр той статьи, которую прилагаю ² . В ней есть несколько добрых слов и о Вас. Они были бы и еще теплее, если бы не страх (признаюсь - малодушный), что меня обвинят в "заискивании перед критиком". Дело в том, что эта статья должна войти в мою книгу "Некрополь", которая, по-видимому, выйдет нынешней зимой.

Если хотите, вернемся к "Боттому". Вы великодушно оставляете мне лазейку, говоря, что "фактические неточности ничему не мешают и только делают стих менее привязанным к реальности". К несчастию, я не вправе воспользоваться Вашей аргументацией. Правда, я не гнался нарочно за "внешней реальностью", но и не прибегал к неточностям сознательно. Следственно, буду оправдываться (и каяться) по-другому.-

1) Немцы чаще хоронили без гробов, но хоронили и в гробах. След., тут неточности у меня нет.

2) Маршалы в 22-й строфе - союзные, т.е. и французские, и английские. Признаться, не думал, есть ли у англичан маршалы. Но заметьте, что Китченер ³ был фельдмаршал. Так что тут, в худшем случае, полунеточность, вполне допустимая.

3) Я очень помнил об английском добровольчестве. Но если вчитаетесь, то увидите, что мой Боттом погиб в ночь на 3 февраля 1917 г., ибо его жена два года плакала до Версальского мира (точнее, 1 г. 9 месяцев). Он мобилизован в конце 1916, в начале 1917 г., когда уже посылали не только добровольцев. О 1914 г. я сказал как о начале катастрофы, и тут моя вина непростительная: сказал я темно, неотчетливо: "пришел тогда черед" - выходит, будто в 1914 г. Эту неуклюжесть надо исправить, это мой несомненный грех, малопростительный, ибо я не сумел выразить собственную мысль. Это похуже фактических ошибок ⁴ .

Впрочем, Бог с ним, с "Боттомом".

Я ушел из "Дней" ⁵ пропаганду, на которую я пойти не мог, - и вернулся в "Последние Новости". Что еще Вам рассказать о себе? Ничего занимательного нет. Вы, вероятно, не разделяете моего "бурного" негодования на "Версты" - в "Современных Записках" (я сужу по Вашей статье о "Верстах" в "Руле") ⁶ . Но мне, к сожалению, известна мерзкая подоплека всего этого предприятия - да и многого другого, что предпринимается большевиками с целью разложения эмиграции. За три года жизни с Горьким узнал я столько и такого, что хватило бы на троих. Тут и причина моего разъезда с Горьким (при неомраченных личных, чаепитийных отношениях), и того, что уже больше года мы даже не переписываемся. Он недоволен мной, я - тем, что, признаюсь, за три года не добился от него того, что почитал своей "миссией". Я все надеялся прочно поссорить его с Москвой. Это было бы полезно в глазах иностранцев. Иногда казалось, что вот-вот - и готово. Но в последнюю минуту он всегда шел на попятный. После моего отъезда покатился тотчас по наклонной плоскости и докатился до знаменитого письма о Дзержинском ⁷ . Природа взяла свое, а я был. Наивен, каюсь.

Вы пишете, что иногда Вас тянет на берега Сены. Вот было бы хорошо, если бы выбрались к нам в гости. Подумайте-ка об этом.

Нина Николаевна, разумеется, очень помнит Вас, но не очень была уверена, что Вы помните ее. Она очень благодарит за память и шлет привет. Вчера вышел первый No их маленького журнала, "Новый Дом" ⁸ , который она Вам посылает на суд.

Будьте здоровы. Крепко жму Вашу руку.

28 окт. 926

Комментарии

88. Ю. И. Айхенвальду. - Новое литературное обозрение. 1995. No 14. С. 136-137 / Публ. С. Шумихина.

¹ Скорее всего, Айхенвальд послал Р (5 мая 1926 г.) со своей рец., о которой Ходасевич писал в предыдущем письме.

² 30 сентября 1926 г. в ПН опубл. очерк "Муни".

³ Гораций Герберт (1850-1916) - английский фельдмаршал, в 1914-1915 гг. - военный министр Великобритании.

⁴ Третий стих в строфе:

Проклятье вечное тебе,

Четырнадцатый год!..

Пришел и Боттому тогда,

Как всем другим, черед -

Ходасевич исправил на: "Потом и Боттому пришел..."

⁵ Последний очерк Ходасевича в Д ("О Блоке и Гумилеве") опубл. в двух номерах: 1 и 8 августа 1926 г. В сентябре 1926 г. в "камерфурьерском" журнале появилась запись: "22, среда. Гулял. / В Совр<еменные> Зап<иски> / В кафэ. В Дни (моя "отставка"). / 23, четв. Гулял. / В Посл<едние> Новости. В кафэ (Демидов). В Посл<едние> Новости. Вейдле" ( АБ).

⁶ Сделав выпад против Д.Святополка-Мирского ("Капризен князь. Часто метки и злы, часто только злы его характеристики писателей и произведений; неожиданны его вкусы и симпатии..."), Айхенвальд в целом принял "Версты", отметив, что редакторы "направляют читательское внимание на лучшее и самое что есть живое в современной русской литературе" (Р. 1926. 11 августа). Рец. Ходасевича на "Версты" была очень резкой (СЗ. 1926. Кн. XXIX. С. 433-441).

⁷ я его увидел в 9-10 годах, и уже тогда, сразу же, он вызвал у меня незабываемое впечатление душевной чистоты и твердости..." (Горький М. Собр. соч.: В 30 т. М., 1955. Т. 29. С. 473). Письмо перепечатано в ПН. В Р опубл. протест Союза журналистов, где письмо Горького названо "панегириком палачу" (Р. 1926. 3 сентября). В письме к Б. К. Зайцеву от 23 июля 1927 г. Ходасевич спрашивал у него, будет ли он принимать участие в сборнике, куда приглашен также и М. Горький: "Вы понимаете, а вероятно, и разделяете трудность положения: с одной стороны, надо не обидеть Оберучева, с другой - нельзя с Горьким. Тут, мне кажется, надо действовать если не "скопом" (что неудобно), то все же единообразно" Ф. Зайцева). М. Горький жаловался Е. П. Пешковой: "Едят меня за Ф<еликса> Эд<мундовича>!.." (Архив А. М. Горького. Т. IX. С. 256).

⁸ Журн. "Новый дом" выпускали Н. Берберова, Д. Кнут, Ю. Терапиано и В. Фохт. Айхенвальд тепло отозвался о "домике": "по устройству своему он очень уютен и мил", но особо выделил ст-ние Ходасевича: "Острым и каким-то злым недоумением перед прозой жизни проникнуты "Бедные рифмы" Ходасевича" ( Р. 1926. 17 ноября).