Поиск по творчеству и критике
Cлово "DAME"
Входимость: 2. Размер: 15кб.
Входимость: 1. Размер: 28кб.
Входимость: 1. Размер: 13кб.
Примерный текст на первых найденных страницах
Входимость: 2. Размер: 15кб.
Часть текста: в письме к брату он острит, говоря, что стих Кюхельбекера "так пел в Суворова влюблен Державин" - "слишком уже Греческий". В апреле 1825 года он сообщает Вяземскому, что переписывает для него "Евгения Онегина", и прибавляет: "Отроду ни для кого ничего не переписывал, даже для Голицыной - из сего следует что я в тебя влюблен, как кюхельбекерской Державин в Суворова". В начале января 1824 года, в письме к брату, он бранит лобановский перевод "Федры" и, процитировав стих: Тезея жаркий след иль темные пути, - прибавляет: "Мать его в рифму!" - а 29 ноября того же года пишет Вяземскому: "Ольдекоп, мать его в рифму, надоел!" 8 середине ноября 1824 года он писал брату по поводу петербургского наводнения, того самого, которое впоследствии стало сюжетом "Медного Всадника": "Что это у вас? потоп? ничто проклятому Петербургу! voilà une belle occasion à vos dames de faire bidet" {вот прекрасный случай вашим дамам подмыться (фр). }. Через месяц, не получив ответа на свою остроту, он спрашивает: "Получил ли ты мое письмо о Потопе, где я говорю тебе voilà une belle occasion pour vos dames de faire bidet? NB. NB." 17 августа 1825 года он пишет Жуковскому об "Истории" Карамзина и прибавляет: "c'est palpitant comme la gazette d'hier {это волнующе, как свежая газета (фр.). }, писал я Раевскому". 9 сентября 1830 года он рассказывает Плетневу о последних минутах В. Л. Пушкина: "Приезжаю к нему, нахожу его в забытьи, очнувшись, он узнал меня, погоревал, потом, помолчав: как скучны статьи Катенина! и более ни слова. Каково? вот что значит умереть честным воином на щите". Через четыре...
Входимость: 1. Размер: 28кб.
Часть текста: Елена, И мудрой повести поверь! В действительности этой Елены не существовало. Но годы шли, воображаемые героини сменились живыми - воззрения Пушкина от этого только упрочились. В 1821 году, напоминая Аглае Давыдовой историю своего с ней романа, о муже говорит он лишь мимоходом: Я вами, точно, был пленен, К тому же скука... муж ревнивый... Я притворился, что влюблен, Вы притворились, что стыдливы... Выходит даже так, что наличие мужа не только Пушкина не останавливало, но и подзадоривало. Помимо любовной связи, прельщала его веселая возможность "орогатить" доброго знакомого. За этими стихами вскоре последовала эпиграмма: Иной имел мою Аглаю За свой мундир и черный ус; Другой за деньги - понимаю; Другой за то, что был француз; Клеон - умом ее стращая; Дамис за то, что нежно пел; Скажи теперь, моя Аглая, За что твой муж тебя имел? Перелистывая стихи Пушкина, написанные на юге, в ссылке, иного отношения к "рогачам", кроме насмешливо-презрительного, не встречаем. Молодому Пушкину судьба всякого мужа заранее известна и несомненна: У Кларисы денег мало, Ты богат; иди к венцу: И богатство ей пристало, И рога тебе к лицу. Муж - неизбежная и легкая тема карикатуры. Сидя под арестом, Пушкин развлекается "невинною игрою": припоминает молдаванских дам И их мужей рогатых, Обритых и брадатых. Таким же карикатурным является муж и в первой, тоже на юге написанной, главе "Евгения Онегина". Изображая отношение своего героя к женщинам, Пушкин рассказывает: Как рано мог уж он тревожить Сердца кокеток записных! Когда ж хотелось уничтожить Ему соперников своих, Как он язвительно злословил! Какие сети им готовил! Но вы, блаженные мужья, С ним...
Входимость: 1. Размер: 13кб.
Часть текста: разменивались на муку, масло, сахар. В 1921 году, в Петербурге, я сам просуществовал на "Эротопегнии" чуть ли не целый месяц, продав их первому петербургскому дэнди той поры: айсору, чистильщику сапог, сидевшему со своим ящиком на углу Мойки и Невского. Уже в те времена скептики высказывали подозрение, что истинный тираж "Эротопегнии" значительно превосходит триста пять экземпляров. Кажется, они были правы. Недаром теперь, через пятнадцать лет после того, как издание было исчерпано, "Эротопегнии" в изобилии появились на книжном рынке эмиграции: по-видимому, рынок советский ими перенасыщен. Как бы то ни было, они "омолодились", заняли место среди парижских книжных новинок - и это дает мне повод сказать о них несколько слов. "Эротопегнии" суть собрание эротических стихотворений латинских авторов в переводе Валерия Брюсова. Брюсов был знатоком латинской литературы, - не случайно над переводом "Энеиды" трудился он много лет. Будучи по самой литературной природе своей склонен ко всякой эротике, он, разумеется, не мог пройти мимо "отреченных", "запретных" произведений латинской Музы. Приступая к их переводу, он оставался верен себе. Но вот, я вновь перелистываю книгу через пятнадцать лет после ее выхода, и вновь, как тогда, мне становится как-то грустно: брюсовский труд представляется мне глубоко ненужным, затраченная поэтом энергия - совершенно напрасной. В эту книгу вошли отрывки из Овидия, Петрония, Сенеки, Марциала, Пентадия, Авсония, Клавдиана, Луксория, а также из анонимных Приапеевых песен. Как видит читатель, большинство авторов принадлежит к числу тех, кого принято называть poetae minores. К тому же Пентадий, Авсоний, Клавдиан и Луксорий относятся уже к эпохам упадочным. В предисловии к своим переводам Брюсов говорит,...