Поиск по творчеству и критике
Cлово "OEUVRE"
Входимость: 2. Размер: 11кб.
Входимость: 1. Размер: 10кб.
Входимость: 1. Размер: 17кб.
Примерный текст на первых найденных страницах
Входимость: 2. Размер: 11кб.
Часть текста: не говорит ни против самого поэта, ни против таких читателей. Тысячекратно осмеянное "родство душ" все же имеет решающее влияние на то, как складывается наше отношение к тому или иному художнику. В России сейчас не найдется ни одного культурного человека, который не преклонялся бы равно перед гением Пушкина, как и перед гением Лермонтова. Но все же один из них неизбежно нам ближе другого. Русских людей можно вполне законно и довольно многозначительно делить на поклонников Пушкина и поклонников Лермонтова. Принадлежность к той или другой категории определяет много. "Пушкин - дневное, Лермонтов - ночное светило русской поэзии", - говорит Мережковский. Каково бы ни было влияние Брюсова на русскую поэзию, каков бы ни был круг его идей и переживаний - для каждого беспристрастного читателя давно уже ясно, что имя Брюсова никогда не будет забыто историей. Хотя символизм, в смысле литературной школы, и не одному Брюсову обязан своим развитием и своим отныне неодолимым влиянием на последующую нашу поэзию, - несомненно, однако же, что именно Брюсов был его истинным зачинателем. Литературная деятельность некоторых адептов школы хронологически началась раньше деятельности Брюсова, но все они пришли к символизму не сразу, а постепенно. Брюсов начал с него - и символизм начался...
Входимость: 1. Размер: 10кб.
Часть текста: значительнейших и привлекательнейших русских людей. Прибавлю притом, что это первая литературно-обработан-ная биография Державина. Книга Ходасевича вышла в издаваемой "Современными записками" серии "художественных биографий". Однако это, слава богу, не "biographic romancee". Автор ее писатель слишком серьезный и независимый, чтобы подчинять себя шаблонам этого модного, становящегося уже несносным жанра. Если Ходасевич не выделил в отдельную главу литературной деятельности Державина, если он только касается последней в связи с повествованием о жизни поэта,- то это у него не имеет ничего общего с "приемом" тех составителей "художественных биографий", которые ухитряются, рассказывая о "человеке", умолчать о том, что составляло его "дело" - нелепая, бессмысленная, профессионально-литературная реакция против привычного "приема" прежних биографов, состоявшего в том, что сначала писали о "человеке", затем о его "деле" (1'homme et 1'oeuvre). У Ходасевича Державин-поэт не отделяется от Державина-"человека", солдата, офицера, губернатора, министра, супруга "Плениры" и "Милены". Это свидетельствует о такте автора и об...
Входимость: 1. Размер: 17кб.
Часть текста: свое захолустье. Впоследствии я научился снисходительнее соразмерять свои требования, но "Что делать?" ни разу не мог дочитать до конца. Роман остался в моем сознании образцом литературно-общественного плюсквамперфектума. И уж никак я не ожидал, что почти через двадцать лет после первого знакомства с "Что делать?" доведется мне лично встретиться с его героиней - да еще жить с ней под одной кровлей. * * * Марья Александровна Сеченова, вдова знаменитого ученого, увековеченная в "Что делать?" под именем Верочки, Веры Павловны Лопухиной, всего лишь на днях скончалась в Москве, в убежище для престарелых деятелей медицинской науки. Летом 1920 года я прожил в этом убежище около трех месяцев. В то время оно еще называлось "здравницей для переутомленных работников умственного труда". Впрочем, уже тогда здравницу предполагалось обратить в постоянное убежище для медиков. В здравницу устроил меня Гершензон, который тогда сам отдыхал в ней, так же, как Вячеслав Иванов. Находилась она между Плющихой и Смоленским рынком, в 3-м Неопалимовском переулке, в белом двухэтажном доме. Внизу помещалась обширная столовая, библиотека, кабинет врача, кухня и службы. Вверху жили пансионеры. Было очень чисто, светло, уютно. Среди тогдашней Москвы здравница была райским оазисом. Мне посчастливилось: отвели отдельную комнату....