Поиск по творчеству и критике
Cлово "TOUJOURS"
Входимость: 1. Размер: 49кб.
Входимость: 1. Размер: 15кб.
Примерный текст на первых найденных страницах
Входимость: 1. Размер: 49кб.
Часть текста: стихотворений "на случай", посвящений, "ответов". Но самая жизнь, запечатленная в этих воспоминаниях, похожа на старинный роман: не такой, чтобы ему суждено было отчеркнуть главу в истории литературы, не такой, чтобы именем его героини впоследствии назвалась целая эпоха, а - средний роман среднего, не слишком изобретательного писателя о среднем герое. Можно сказать: ничто так не похоже на роман самой Ростопчиной, как ее собственная жизнь. Кто же героиня такой "средней" русской повести? Она, конечно, должна происходить из хорошего дворянского рода, отец ее - или чиновник, или помещик. Отец Ростопчиной, Петр Васильевич Сушков, был чиновник. Мать происходила из помещичьей семьи Пашковых. Родилась Ростопчина в Москве и в ней выросла. Памятью нашествия Наполеона освящена у нас первая половина XIX столетия, с этим нашествием так или иначе связаны были все судьбы: Ростопчина родилась ни рубеже двенадцатого года - 23 декабря 1811 г. Ей предстояло стать героиней трогательного романа. Такие герои рано остаются сиротами: мать Ростопчиной умерла, когда маленькой Додо было всего шесть лет. Отец, по делам то служебным, то семейным, был в непрестанных разъездах. Додо его почти не видала. Точно так же и Марина, героиня романа Ростопчиной "Счастливая женщина", в детстве "знала, что у нее есть отец, подобно тому как каждый из нас мог бы знать, что у него есть своя звезда, хранительница и сопутственница, данная роком, но почти не видела своего отца, как все мы не можем видеть своей звезды". Будущих героинь воспитывали бабушки и дедушки: Додо жила в доме отца покойной своей матери, И.А.Пашкова. Но известно всем, что дедушки днем запираются в своих кабинетах, а по вечерам играют в карты. Таков был и старик Пашков. Женщины, окружающие в домашнем быту девочку, которой предстоит жить в "свете",...
Входимость: 1. Размер: 15кб.
Часть текста: Вяземскому, что переписывает для него "Евгения Онегина", и прибавляет: "Отроду ни для кого ничего не переписывал, даже для Голицыной - из сего следует что я в тебя влюблен, как кюхельбекерской Державин в Суворова". В начале января 1824 года, в письме к брату, он бранит лобановский перевод "Федры" и, процитировав стих: Тезея жаркий след иль темные пути, - прибавляет: "Мать его в рифму!" - а 29 ноября того же года пишет Вяземскому: "Ольдекоп, мать его в рифму, надоел!" 8 середине ноября 1824 года он писал брату по поводу петербургского наводнения, того самого, которое впоследствии стало сюжетом "Медного Всадника": "Что это у вас? потоп? ничто проклятому Петербургу! voilà une belle occasion à vos dames de faire bidet" {вот прекрасный случай вашим дамам подмыться (фр). }. Через месяц, не получив ответа на свою остроту, он спрашивает: "Получил ли ты мое письмо о Потопе, где я говорю тебе voilà une belle occasion pour vos dames de faire bidet? NB. NB." 17 августа 1825 года он пишет Жуковскому об "Истории" Карамзина и прибавляет: "c'est palpitant comme la gazette d'hier {это волнующе, как свежая газета (фр.). }, ...