Поиск по творчеству и критике
Cлова начинающиеся на букву "Я"

1. Ходасевич. Павел I (не окончено)

Входимость: 3. Размер: 49кб.

Часть текста: в этом смысле. Слухи о его "странностях" и "жестокостях", повлекших за собой дворцовый переворот и убийство самого государя, привели к тому, что огромное большинство русского общества до сих пор считает его сумасшедшим тираном и неумолимым деспотом, "despote implacable", как однажды истерически воскликнул о нем Суворов {*1}. У всех еще в памяти то время, когда о жизни императора Павла и об обстоятельствах, сопровождавших его смерть, нельзя было говорить с надлежащею полнотою и ясностью. Правительство наше целое столетие ревниво оберегало память императора Александра Павловича в ущерб памяти его отца. Отрывочные и темные слухи, проникавшие в общество, принимались на веру без всякой проверки и укоренялись тем глубже, чем меньше можно было о них писать. Все, что мы знаем о личности Павла I, основано на рассказах современников. К сожалению, интеллигенция русская запомнила из этих противоречивых свидетельств только то, что клонилось ко омрачению памяти покойного государя. Однако нужно сознаться, что особой вины ее в этом нет: большинство рассказов исходило из уст людей, стремившихся или вполне оправдать убийство императора, или хотя бы с ним примириться....

2. Обманутые надежды (Игорь Северянин)

Входимость: 2. Размер: 10кб.

Часть текста: что он ими переболеет и они отпадут сами собой. Казалось, с течением времени пройдет у поэта пристрастие к "фешенебельным темам", ликерам, кокоткам и лимузинам; хотелось верить, что из стихов Северянина скоро исчезнет пошловатое верхоглядство фланера, что глубже всмотрится он в окружающее, перестанет по пустякам растрачивать свое дарование и заговорит языком, подобающим поэту. Его первая книга - "Громокипящий кубок" - давала право на такие надежды. Вслед за "Громокипящим кубком" появилась "Златолира". Об этом сборнике хотелось молчать, так как, за исключением нескольких стихотворений, книга была составлена из пьес, написанных гораздо ранее "Громокипящего кубка". По ней никак нельзя было судить о движении творчества Северянина, и только успехом "Кубка" можно было объяснить ее появление. Но минувшей зимой почти одновременно вышли еще две книги: "Ананасы в шампанском" и "Victoria regia". Они также вдоволь разбавлены старыми, недоделанными, ученическими пьесами, писанными, судя по датам, иногда за четыре, за пять, даже за десять лет до выхода "Громокипящего кубка". Но все же и позднейших стихов набралось бы из них в общей сложности на целую книгу. И, конечно, только об этой несуществующей в виде отдельного издания второй книге Северянина стоит говорить, так как время для изучения его "ученических годов" еще не настало; вероятно, и никогда не настанет. По-прежнему неглубокой осталась поэзия Северянина. Мелочные переживания питают ее, - порою до того...

3. О завтрашней поэзии

Входимость: 1. Размер: 8кб.

Часть текста: символизм - эстетизмом и декадентством, живое зерно - шелухой. Внешние условия помогли болезни развиться. Подъем 1905 года сменился упадком. В тепловатой, застойной водице уныния и смирения отлично размножаются микробы чахлого эстетизма и гаденькой эротики. Спрос вызвал предложение. К новой поэзии стали пристраиваться литературные дельцы; вынырнули откуда-то "проблемы пола"; весь излом, вся мелочная нервозность, вся упадочная истеричность мещанской души получили от этих услужливых людей оправдание, признание и ряд красивых прозваний. Развратника титуловали искателем новых путей любви, расслабленного - утонченником, лентяя - мечтателем... И если порядочная критика перед тем "позволила" признать новую школу, то теперь непорядочная постаралась, чтобы она была признана за свои недостатки, а не достоинства. Увы, сами ее представители не всегда умели устоять против соблазна. Ведь и здесь подъем сменился усталостью. Кое-кто не только из малых, но и из великих богов символистского Олимпа не удержался и тоже на возникший спрос отвечал - предложением. От новоявленных соратников не умели, а порой и не хотели отмежеваться. "Сады Армиды" превратились в увеселительные сады. Этим гнилым туманом, чахоточным и пряным воздухом рафинированной реакции дышало молодое поколение поэтов, пришедших по следам символизма. Да, оно родилось больным. Хилость чувства и мысли невольно, из самосохранения, прикрыло оно ...

4. Русская поэзия (Вяч. Иванов, Брюсов, Бальмонт, Городецкий, Гумилев, Кузмин, Н. Львова, Клюев, Северянин)

Входимость: 2. Размер: 58кб.

Часть текста: Коневского и Добролюбова: для молодежи, едва вступающей на поэтическое свое поприще, даже времена "Скорпиона" и "Весов" - уже история. Начинающие поэты изучают Брюсова, как некогда Брюсов изучал Баратынского. Учатся они вообще добросовестно, но чему будут учить сами - неизвестно. Их самостоятельные слова все еще в будущем. Подводить итоги прошлому - не наша задача. Для предсказаний будущего у нас слишком мало данных. Поэтому - да не посетует читатель, если статья наша явится лишь обзором наиболее примечательных стихотворных сборников, вышедших за последние два года, то есть за тот период, когда успел возникнуть и до некоторой степени определиться так называемый "футуризм" - течение, в котором одно время видели возможного преемника ныне господствующей школы. 2 Бесспорно, одна из самых значительных книг за этот период - "Cor ardens" Вячеслава Иванова {Вяч. Иванов. Cor ardens. Ч. I. M. 1911. К-во "Скорпион". Ч. II. М. 1912. К-во "Скорпион". Ц. за оба тома 3 р. 50 к.}. В 1912 году вышел второй том ее, завершающий собрание стихов, писавшихся приблизительно в течение последних семи лет, то есть как раз в те годы, когда творчество поэта наиболее привлекало к себе внимание ценителей поэзии. Теперь, когда все эти стихи, ранее появлявшиеся частями в альманахах и периодических изданиях, собраны вместе, "Cor ardens" хочется сравнить с венецианским собором св. Марка. Не верится, что эта книга - создание одного человека; кажется, будто она, подобно венецианскому собору, слагалась веками, что каждая деталь ее имеет свою собственную историю, совершенно обособленно протекавшую вплоть до того момента, когда воля поэта, объединив все эти детали, заставила их образовать одно целое. Эллинский дифирамб - и венок сонетов; "духовные ...

5. Ходасевич. Белый коридор. Поездка в Порхов

Входимость: 2. Размер: 31кб.

Часть текста: а затем и нэповской: тот нелепый порядок, при котором решительно все люди, как правящие, так и управляемые, заняты были не своим делом, а если иногда и своим, то в столь бессмысленных условиях, что дело превращалось в толчение воды. Отсюда возникла вторая особенность эпохи - глубочайшая ложь и притворство, которыми она была пропитана, вечный "камуфляж", без которого нельзя было ступить шагу. Думаю, что и теперь там продолжается все то же самое, изменилась разве только окраска. Суждение мое основывается, впрочем, не на литературном материале, а на газетном. В литературе всеобщая чепуха и всеобщая ложь сказываются слабо, потому что это - самое уязвимое место советского порядка и о нем нельзя даже намекнуть. Беллетристы о нем помалкивают, как молчали и в те времена, когда я еще жил в Советской Росии. Возможно и то, что теперь смешную и грустную чепуху тамошнего уклада менее замечают: одни к ней привыкли, другие в ней выросли. В "мое" время люди от неё сильно страдали, утешаясь лишь тем, что она давала не мало поводов для остроумия и злорадства. Недаром предмет чуть ли не всех советских анекдотов - обывательское притворство. Об одном из самых нелепых дней...