Поиск по творчеству и критике
Cлова начинающиеся на букву "Э"

1. Саул Черниховский. Свадьба Эльки. Поэма. Перевод В. Ходасевича

Входимость: 1. Размер: 53кб.

Часть текста: бежали, Ту загоняя к корыту, другого - в теплое стойло. Так и звенело в ушах, и пылью глаза наполнялись. Сел Мордехай на ступени, потея и мучась от зноя, Как и от той суеты, что в доме его воцарилась С самого первого дня, как просватал он скромницу Эльку - И зачастили к нему: то портной, то чумазый сапожник; С этого самого дня в дому его силу забрали Всякие там белошвейки, портнихи, модистки, кухарки, - Всякая шушера, словом, (так зло Мордехай выражался). Дочиста отняли мебель: и стол, и скамейки, и стулья. Нечего и говорить о кровати, где можно бы сладко После обеда вздремнуть; вся мебель пошли для раскладки Кофточек, кофт, одеял, рубашек, материй и юбок, Белых и пестрых накидок, и дорого стоящих платьев, Капоров с разной отделкой, из кружев, из лент разноцветных, Также ночных и денных чепцов (поскромней, понарядней), Фартуков, простынь, чулок и сорочек с прошивками. Взглянешь - Там размахнулся рукав, там - другой; подолы да оборки Заняли хату его, а сам Мордехай превратился Просто в какой-то придаток к нарядам и тряпкам. Пропало Все уваженье к нему - никто на него и не смотрит. Кроме всей этой возни, - потому он лишился покоя, Что обретался в гостях у него человек нестерпимый: Меир, подрядчик, еврей, назойливый, нудный и скучный, Всем надоевший давно бесконечным своим разговором. Меир бубнил... Мордехай сидел неподвижно и слушал. Так уж ему на роду, должно быть, написано было: Сесть на крылечке и слушать подрядчика нудные речи. Меир все мелет и мелет, бубнит. Мордехай притворился, Будто внимает ему, стараяь поддакивать часто. В скучные эти минуты чему Мордехай был подобен? Крепости был он подобен, врагом осажденной. Траншеи, Насыпи враг понаделал, дозорные выстроил башни, Бьет из баллист, катапульт и тучами стрелы пускает... Так-то сидел Мордехай, а подрядчик тяжелые камни Бухал в него: "Закладная... протори... убытки... взысканье... Аукцион... прокурор... исполнительный лист......

2. Бень Е. М. Письма Ходасевича Ю. И. Айхенвалъду

Входимость: 1. Размер: 31кб.

Часть текста: ОТЗЫВАМИ..." (Письма В. Ф. Ходасевича Ю. И. Айхенвалъду) Публикация Е. М. Беня При жизни Владислава Ходасевича на Родине вышли четыре из пяти сборников его стихов, книга о Пушкине, многочисленные статьи и рецензии. С 1924 по конец 1980-х годов произведения поэта в Советском Союзе почти не переиздавались, не вышло в свет за это время ни одной исследовательской работы, специально посвященной его жизни и творчеству. Тем не менее нельзя утверждать, что Ходасевич был напрочь забыт: его произведения были доступны посетителям крупных библиотек, его книги, ставшие библиографической редкостью, можно было иной раз увидеть на прилавках букинистических магазинов, его стихи, переписанные или перепечатанные на машинке, передавались из рук в руки... Ходасевич не мог быть забыт, но он был искусственно отгорожен от широкого читателя. Поэтому предваряя публикацию писем поэта к литературному критику Ю. И. Айхенвальду (1872-1928), стоит еще раз напомнить о канве жизни Ходасевича и оценке писателями-современниками его творчества. Владислав Ходасевич родился 29 мая 1886 года в Москве в семье художника и фотографа Фелициана Ивановича Ходасевича - по происхождению поляка. Семья была многодетной, будущий поэт был шестым по счету ребенком. В 1904 году Ходасевич окончил 3-ю московскую классическую гимназию и поступил на юридический факультет Московского университета. Осенью 1905 года он перешел на историко-филологический факультет, а в 1910 году...

3. Ходасевич. Державин. Глава 3.

Входимость: 1. Размер: 90кб.

Часть текста: он с первого дня принялся за работу. Следует вникнуть в то обстоятельство, что Державин был взят Бибиковым в секретную следственную комиссию, т. е. в орган, отнюдь не имевший прямого отношения к военно-оперативной части и за нее не ответственный. Правда, круг действий комиссии не был строго регламентирован, ее членам давались весьма различные поручения, далеко выходящие за пределы следствия о сообщниках Пугачева. Но все эти поручения непременно относились либо к следственной области, либо к разведочной, либо к политической. Поэтому появления Державина на театре военных действий и даже участие в таких действиях, по самому роду службы его, должны были носить лишь эпизодический и подсобный характер. Положение Державина, как члена специальной комиссии, а не как боевого офицера, заранее определяло его отношения и с гражданскими властями, и с начальниками войсковых частей, и даже с самим главнокомандующим. Обратимся теперь к положению дел. Казанские дворяне веселились напрасно: они были окружены врагами, явными или тайными, деятельными или выжидающими, когда придет время действовать. Сказать: Пугачев усиливался - было бы неточно. Усиливалась пугачевщина - и это было всего страшнее. Как подземный огонь, она уже разлилась на огромном пространстве. Где ступал Пугачев или его сообщники - огонь вырывался наружу и начинал бушевать. Главари мятежников, где бы ни появлялись, тотчас обрастали толпами, навербованными из местного населения. Таким образом, запас человеческого материала у Пугачева был неиссякаем и не нуждался в переброске; он в любую минуту оказывался там, где пугачевскому "штабу" угодно было развернуть свои силы. Что мог этому противопоставить Бибиков? Никакой стратегический план не был осуществим при условии, что толпы, рассеянные в одном месте, немедленно ...

4. Письмо Ходасевича Б. А. Диатроптову. 16 августа 1921 г.

Входимость: 1. Размер: 7кб.

Часть текста: Собственно, у нас не одно имение, а два: "Бельское Устье", где живем мы + старушка Леткова (любовь Михайловского) с сыном + художник Милашевский, - и "Холомки", в 2-х верстах отсюда. Там живут Добужинские и Чуковские. Все это - в 15 верстах от Порхова, Псковской губернии, на берегу реки Шелони. У нас лучше, хотя в "Холомках" роскошный дом - а у нас какая-то разгромленная дыра. У нас нет ни единой комнаты с целыми рамами, в потолках пули, обои в клочьях. Спим на сенниках, мебель анекдотическая, смесь ампира, лишенного обивки (в ней ходят невесты в окрестных деревнях), с новыми табуретками, пахнущими смолой. Живем во 2 этаже, ибо нижний разгромлен слишком. Зато у нас великолепный вид, верст на 15 вдаль, у нас церковь и кладбище в ста шагах, у нас аисты, радуги, паровая мельница, агроном, мастер по части жестоких романсов, у нас - плачьте, несчастные! - 1500 собственных яблонь, от яблоков повисающих долу, у нас груши, слива и - персики, сладости неизъяснимой, мягкости обольстительной, сочности сладострастной, - пушистые, как небритый перс Диатроптов. Итак: Вот какой "белый налив" кладу я себе в карман 1 - и съедаю дома, любуясь его прозрачностью. На яблоки же мы меняем у окрестных сельчан: яйца, картофель, молоко - и проч., чем обильна Псковская губерния, не знающая доселе, что есть неурожай. Вот слива, от коей болят животы. А это груша, мучнистая, но весьма на вкус сладкая. Это - персик, плод вкусный, но не обильный. Здесь полагается нам паек: мука; овсяная какая-то дрянь; кофе; немного сахару; тоже - соли. Огород - собственный: свекла, морковь, огурцы, укроп благовонный... Право же, только гексаметр сему изобилью приличен. Только в гексаметре можно воспеть красоту простокваши, Слоем сметаны покрытой. Сметана же чуть розовата, Персям купальщицы юной подобна по виду, а вкусом - С чем бы сравнялась...

5. Ходасевич. Державин. Глава 8.

Входимость: 1. Размер: 45кб.

Часть текста: в частных домах, на улицах люди поздравляли друг друга, обнимались, спешили облечься во фраки, жилеты и круглые шляпы; панталоны и сапоги с отворотами появились всюду; все головы причесались а ля Титюс, косички были уничтожены и букли обрезаны. Дамы, не теряя времени, переменили моду. Экипажи с французскою и немецкою упряжью исчезли, и появилась вновь русская упряжь, кучера и форейторы. Общество предавалось ребяческой радости. Сам молодой император поспешил снять с себя знаки Мальтийского ордена. Словом, восторг, по выражению свидетеля, "выходил даже из пределов благопристойности" {*33}. Правда, его изъявляло преимущественно дворянство; прочие сословия приняли весть о перевороте молчаливо. Быть может, за этим молчанием скрывалось и неодобрение. Державин считал, что у Павла были добрые свойства ума и сердца, но они слишком скоро "обратились в ничто", были вконец изуродованы необузданным и фантастическим своеволием. Недаром он сторонился покойного императора и глядя на Павла учился вздыхать о Екатерине. Грядущее было еще неясно, но избавление от Павла казалось уже несомненным счастьем для России. На восшествие Александра I написал Державин стихи, в которых сильнейшие строки были посвящены не столько ожиданию будущих благ, сколько изображению минувших зол. Ода на воцарение нового императора обернулась одою на свержение тирана. Умолк рев Норда сиповатый, Закрылся грозный, страшный взгляд... В этих стихах видели портрет убитого государя. Александр поступил двусмысленно и, если угодно, в духе покойной бабушки: Державину он прислал бриллиантовый перстень, а стихи запретил - то ли из уважения к горю вдовствующей императрицы, то ли по другим причинам, которых не хотел высказать. Впрочем, уже было поздно: ода, как водится, распространилась в публике, ее заучивали. Между тем служебные...