Поиск по творчеству и критике
Cлова начинающиеся на букву "O"
Список лучших слов
Несколько случайно найденных страниц
Входимость: 1. Размер: 10кб.
Часть текста: этого модного, становящегося уже несносным жанра. Если Ходасевич не выделил в отдельную главу литературной деятельности Державина, если он только касается последней в связи с повествованием о жизни поэта,- то это у него не имеет ничего общего с "приемом" тех составителей "художественных биографий", которые ухитряются, рассказывая о "человеке", умолчать о том, что составляло его "дело" - нелепая, бессмысленная, профессионально-литературная реакция против привычного "приема" прежних биографов, состоявшего в том, что сначала писали о "человеке", затем о его "деле" (1'homme et 1'oeuvre). У Ходасевича Державин-поэт не отделяется от Державина-"человека", солдата, офицера, губернатора, министра, супруга "Плениры" и "Милены". Это свидетельствует о такте автора и об его историческом понимании. Форма, избранная Ходасевичем, вполне адекватна материалу, т. е. тому конкретному человеку, о котором он написал свою книгу. Думается, что было бы насилием над материалом писать так о любом великом художнике позднейшего времени. Но было бы фальшью, непониманием главного в изображаемом предмете писать о Державине отдельно как о тамбовском губернаторе и отдельно как о "певце Фелицы". Рассказывая как писалась ода "Бог", Ходасевич сравнивает повествование Державина о своем духовном напряжении, об охватившем его порыве творчества с тем, что писал Бенвенуто Челлини о своем экстазе при отливке "Персея". Это сопоставление как нельзя более метко, и его стоило бы развить и обобщить. Державин и Бенвенуто Челлини две родственные натуры. У обоих одинаковая горячность, искренность, первобытная "варварская" жизненная мощь, бешеный нрав и доброта, одинаковая обращенность на дело, творчество. Подобно Челлини, подобно людям итальянского Ренессанса вообще, Державин весь, целиком в деле, в деятельности, и...
Входимость: 1. Размер: 17кб.
Часть текста: существует свое захолустье. Впоследствии я научился снисходительнее соразмерять свои требования, но "Что делать?" ни разу не мог дочитать до конца. Роман остался в моем сознании образцом литературно-общественного плюсквамперфектума. И уж никак я не ожидал, что почти через двадцать лет после первого знакомства с "Что делать?" доведется мне лично встретиться с его героиней - да еще жить с ней под одной кровлей. * * * Марья Александровна Сеченова, вдова знаменитого ученого, увековеченная в "Что делать?" под именем Верочки, Веры Павловны Лопухиной, всего лишь на днях скончалась в Москве, в убежище для престарелых деятелей медицинской науки. Летом 1920 года я прожил в этом убежище около трех месяцев. В то время оно еще называлось "здравницей для переутомленных работников умственного труда". Впрочем, уже тогда здравницу предполагалось обратить в постоянное убежище для медиков. В здравницу устроил меня Гершензон, который тогда сам отдыхал в ней, так же, как Вячеслав Иванов. Находилась она между Плющихой и Смоленским рынком, в 3-м Неопалимовском переулке, в белом двухэтажном доме. Внизу помещалась обширная столовая, библиотека, кабинет врача, кухня и службы. Вверху жили пансионеры. Было очень чисто, светло, уютно. Среди тогдашней Москвы здравница была райским оазисом. Мне посчастливилось: отвели отдельную комнату. Гершензон с Вячеславом Ивановым жили вместе. В их комнате, влево от двери, стояла кровать Гершензона, рядом - небольшой столик. В противоположном углу (по диагонали), возле окна, находились кровать ...
Входимость: 2. Размер: 11кб.
Часть текста: - дневное, Лермонтов - ночное светило русской поэзии", - говорит Мережковский. Каково бы ни было влияние Брюсова на русскую поэзию, каков бы ни был круг его идей и переживаний - для каждого беспристрастного читателя давно уже ясно, что имя Брюсова никогда не будет забыто историей. Хотя символизм, в смысле литературной школы, и не одному Брюсову обязан своим развитием и своим отныне неодолимым влиянием на последующую нашу поэзию, - несомненно, однако же, что именно Брюсов был его истинным зачинателем. Литературная деятельность некоторых адептов школы хронологически началась раньше деятельности Брюсова, но все они пришли к символизму не сразу, а постепенно. Брюсов начал с него - и символизм начался Брюсовым. Такова его неотъемлемая, уже историческая заслуга. Если бы, кроме стихов, написанных в первый период его поэтической деятельности {Валерий Брюсов. Полное собрание сочинений и переводов. Том I. - Юношеские стихотворения. - Chefs d'OEuvre. - Me eum esse. - (Стихи 1892-1899 гг.) СПб. Изд. "Сирин". 1913. С. XI-207. Ц. 1 р. 75 к.}, Брюсов не написал ничего, то и одной этой книги было бы достаточно, чтобы нельзя было говорить о русской поэзии, не упоминая имени Брюсова. Легко пророчествовать post factum. Ранние стихи Брюсова были осмеяны, но теперь найдется, конечно, немало осторожных людей, которые в его юношеских опытах сумеют открыть "черты будущего гения" или что-нибудь в этом роде. Они снисходительно простят Брюсову его первоначальные опыты... Мы не станем оправдывать "juvenilia" Брюсова...