Поиск по творчеству и критике
Cлова начинающиеся на букву "P"

1. Ходасевич. Державин. Глава 7.

Входимость: 1. Размер: 58кб.

Часть текста: и теперь не понимала его, как не понимала прежде. Державин в ее глазах был чиновник, в свободное время пишущий стихи, полезные ее славе, одобряемые знатоками и любезные ей самой, когда они выходят вроде "Фелицы". О служебной его неуживчивости она была наслышана, а затем и лично в том убедилась. Казалось бы, надлежит дать чиновнику отставку, вполне почетную,- и тем самым избавить поэта от неприятностей, сохранив его выгодное расположение. Но беда была в том, что, не догадываясь об истинной связи между поэзией Державина и его службой, Екатерина все же их связывала (меж тем, как он сам был не прочь теперь эту связь нарушить). Она считала, что звание поэта и даже "ее собственного автора" само по себе очень не велико и должно быть подкреплено положением в службе, орденами, чинами. "Пусть пишет стихи": это была бы величайшая милость, которую, в нынешних обстоятельствах, она могла бы оказать Державину с величайшей выгодой для себя. Но это она говорила, когда бывала в сердцах. Когда же хотела Державина поощрить, то "on peut lui trouver ane place" 10 . Мысль о том, что теперь он без поощрений вернее сохранит остатки поэтического благоволеыия к ней, не приходил ей в голову, потому что вообще не вязалась с ее представлениями о людях. Отставка Державина означала бы в ее глазах разрыв, ссору. Она же по обычаю своему избегала ссоры; поэтому и не отпускала его, медлила, оттягивала, надеясь, что рано или поздно Державин перебесится и смирится. Он же, напротив, ожесточался - и было с чего. Крылья его все равно уже были подрезаны. Уже ведь и раньше он, как алхимик, подкидывал золота в свои колбы; уже и раньше, осторожно вводя поучения в свои оды, пел он Екатерину лучшею, нежели она была: все надеялся, что оригинал захочет походить на портрет. Теперь он, поклонник прямоты, шел на величайшую жертву: просил, чтоб ему было дозволено, удалясь от дел, еще раз,...

2. Письмо Ходасевича В. И. Иванову 28 ноября 1924 г.

Входимость: 1. Размер: 24кб.

Часть текста: пополам": неизвестное письмо Вл. Ходасевича Публикуемое здесь письмо Вл. Ходасевича к Вяч. Иванову 1 восстанавливает существенное звено в начавшемся еще в Москве 1914 г. общении двух поэтов. В 1922 г. Ходасевич отправился на Запад как командированный Народным комиссариатом просвещения СССР. При этом имя Ходасевича было в списках высылаемых из России, но этот список проходил по делам ведомства не Луначарского, а Менжинского. Летом 1924 г. в таком же статусе командированного Наркомпросом отправился в Италию Вяч. Иванов. В октябре 1924 г. Ходасевич собрался приехать в Рим. Из Парижа он заранее списался с Вяч. Ивановым, договариваясь о встрече. Оба поэта, как можно думать, рассчитывали на совместный разговор о пережитом и современном, о советской России и России на Западе. Перед Вяч. Ивановым, как и перед Ходасевичем стоял выбор: стать эмигрантом или вернуться в СССР. Возвращение в то время могло манить кажущимся материальным благополучием, но и означало, как минимум, идеологическое признание советского режима. (Такого же рода дилемма стояла как раз в эти годы перед Андреем Белым, П.П. Муратовым и др.). Встречи Иванова с Ходасевичем в Риме осенью 1924 г. не произошло. Вместо нее состоялся обмен письмами, и благодаря ним в руках современного читателя оказались замечательные документы, характеризующие один из драматических моментов в русском духовном самосознании середины...

3. Письмо Ходасевича Б. А. Садовскому. 3 апреля 1919 г.

Входимость: 1. Размер: 10кб.

Часть текста: нее тошнит и рвет желчью. Я понимаю рабочего, я по-какому-то, может быть, пойму дворянина, бездельника милостию Божиею, но рябушинскую сволочь, бездельника милостию собственного хамства, понять не смогу никогда. Пусть крепостное право, пусть Советы, но к черту Милюковых 4 , Чулковых и прочую "демократическую" погань 5 . Дайте им волю - они "учредят" республику, в которой президент Рябушинский будет пасти народы жезлом железным, сиречь аршином. К черту аршинников! Хороший барин, выдрав на конюшне десятка два мужиков, все-таки умел забывать все на свете "средь вин, сластей и аромат". Думаю, что Гавриил Романович мужиков в "Званке" 6 дирал, а все-таки с небес в голосах раздавался 7 . Знаю и вижу "небесное" сквозь совдеповскую чрезвычайку. Но Россию, покрытую братом Жанны Гренье 8 , Россию, "облагороженную" "демократической возможностью" прогрессивного выращивания гармонических дамских бюстов, - ненавижу как могу. А боюсь, что молодежь Ваша к тому идет. Вот что страшно. Я понял бы Вас, если б Вы мечтали о реставрации. Поймите и Вы меня, в конце концов приверженного к Совдепии. Я не пойду в коммунисты сейчас, ибо это выгодно, а потому подло, но не ручаюсь, что не пойду, если это станет рискованно. Вот Вам и все. Неправда, что Розанов 9 умер с голоду. Его коллекция была у него. Я сам передал ему три тысячи, которые выпросил у Горького. Давали ему денег еще какие-то лица и организации. После него осталось тысяч на 15 бумаги (книжной); о каком же голоде можно говорить? Страдал он морально: этому верю и это уважаю. Еще страдал курьезно: от отсутствия кур и творогу. И это понимаю. Но от гурманской грусти до голодной смерти так же далеко, как от нас до добровольческой армии, в которой где-то находится Юрий Никольский 10 . Все сии сведения, как о Розанове, ...

4. З. Н. Гиппиус, "Живые лица"

Входимость: 1. Размер: 35кб.

Часть текста: Кое-кто из людей, упоминаемых З. Н. Гиппиус, еще живы, иные умерли лишь недавно. Но я не буду касаться вопроса о своевременности появления в печати этих мемуаров. Меж тем как обыватель, в ужасе, не лишенном лицемерия, покрикивает: "Ах, обнажили! Ах, осквернили! Ах, оскорбили память!" - историк тщательно и благодарно складывает эти воспоминания в свою папку. Его благодарность - важнее обывательских оханий. Кроме того, наше время, условия нашей жизни - неблагоприятны для рукописей. Сейчас печатание мемуаров - единственный верный способ сохранить их для будущего. Все это я говорю потому, что на книги З. Н. Гиппиус не могу не смотреть прежде всего как на ценнейший мемуарный материал. Конечно, они написаны в литературном смысле блестяще. Это и сейчас уже - чтение, увлекательное, как роман. Люди и события представлены с замечательной живостью, зоркостью, - от общих характеристик до мелких частностей, от описания важных событий до маленьких, но характерных сцен. Но, несомненно, свою полную цену эти очерки обретут лишь впоследствии, когда перейдут в руки историка и сделаются одним из первоисточников по изучению минувшей литературной эпохи. Пожалуй, точнее сказать: двух эпох. Сколько людей прошло перед Гиппиус! Плещеев, Вейнберг, Суворин, Полонский, Григорович, Горбунов, Майков, Минский, Андреевский, ...

5. Графиня Е. П. Ростопчина

Входимость: 1. Размер: 49кб.

Часть текста: обычной жизни барышни и дамы, жившей в первой половине минувшего столетия. Барышня, дама - вот образы, прежде всего встающие перед нами в биографии поэтессы, некогда славной, ныне забытой. Поэзия, судьба литературная только резче вычерчивают контуры этих образов. Творчество Ростопчиной никогда не предваряло жизни, никогда не подчиняло действительного мира творимому. Наоборот, само оно по пятам следовало зa жизнью, вмещалось в нее целиком. Жизнь Ростопчиной, такая обычная и такая трогательная в своей банальности, все-таки в чем-то крупнее ее поэзии. Именно поэтому в книгах ее так много похожего на лирический дневник, так много автобиографических намеков и прямых воспоминаний, столько стихотворений "на случай", посвящений, "ответов". Но самая жизнь, запечатленная в этих воспоминаниях, похожа на старинный роман: не такой, чтобы ему суждено было отчеркнуть главу в истории литературы, не такой, чтобы именем его героини впоследствии назвалась целая эпоха, а - средний роман среднего, не слишком изобретательного писателя о среднем герое. Можно сказать: ничто так не похоже на роман самой Ростопчиной, как...