Поиск по творчеству и критике
Cлово "QUI"
Входимость: 2. Размер: 45кб.
Входимость: 2. Размер: 49кб.
Входимость: 2. Размер: 22кб.
Входимость: 1. Размер: 29кб.
Входимость: 1. Размер: 57кб.
Входимость: 1. Размер: 81кб.
Входимость: 1. Размер: 55кб.
Примерный текст на первых найденных страницах
Входимость: 2. Размер: 45кб.
Часть текста: молчанием скрывалось и неодобрение. Державин считал, что у Павла были добрые свойства ума и сердца, но они слишком скоро "обратились в ничто", были вконец изуродованы необузданным и фантастическим своеволием. Недаром он сторонился покойного императора и глядя на Павла учился вздыхать о Екатерине. Грядущее было еще неясно, но избавление от Павла казалось уже несомненным счастьем для России. На восшествие Александра I написал Державин стихи, в которых сильнейшие строки были посвящены не столько ожиданию будущих благ, сколько изображению минувших зол. Ода на воцарение нового императора обернулась одою на свержение тирана. Умолк рев Норда сиповатый, Закрылся грозный, страшный взгляд... В этих стихах видели портрет убитого государя. Александр поступил двусмысленно и, если угодно, в духе покойной бабушки: Державину он прислал бриллиантовый перстень, а стихи запретил - то ли из уважения к горю вдовствующей императрицы, то ли по другим причинам, которых не хотел высказать. Впрочем, уже было поздно: ода, как водится, распространилась в публике, ее заучивали. Между тем служебные обстоятельства Державина очутились неблагоприятны. В ночь цареубийства Кутайсов бежал из дворца и спрятался. Он дрожал напрасно: все обошлось для него отставкой, которую вместе с Обольяниновым получил он в первый же день нового царствования. То были первые жертвы, которые Александр принес общественному негодованию и собственному презрению. Дело Васильева в этой опале сыграло роль незначительную, но сам Васильев забыт не был. Его ...
Входимость: 2. Размер: 49кб.
Часть текста: некогда славной, ныне забытой. Поэзия, судьба литературная только резче вычерчивают контуры этих образов. Творчество Ростопчиной никогда не предваряло жизни, никогда не подчиняло действительного мира творимому. Наоборот, само оно по пятам следовало зa жизнью, вмещалось в нее целиком. Жизнь Ростопчиной, такая обычная и такая трогательная в своей банальности, все-таки в чем-то крупнее ее поэзии. Именно поэтому в книгах ее так много похожего на лирический дневник, так много автобиографических намеков и прямых воспоминаний, столько стихотворений "на случай", посвящений, "ответов". Но самая жизнь, запечатленная в этих воспоминаниях, похожа на старинный роман: не такой, чтобы ему суждено было отчеркнуть главу в истории литературы, не такой, чтобы именем его героини впоследствии назвалась целая эпоха, а - средний роман среднего, не слишком изобретательного писателя о среднем герое. Можно сказать: ничто так не похоже на роман самой Ростопчиной, как ее собственная жизнь. Кто же героиня такой "средней" русской повести? Она, конечно, должна происходить из хорошего дворянского рода, отец ее - или чиновник, или помещик. Отец Ростопчиной, Петр Васильевич Сушков, был чиновник. Мать происходила из помещичьей семьи Пашковых. Родилась Ростопчина в Москве и в ней выросла. Памятью нашествия Наполеона освящена у нас первая половина XIX столетия, с этим нашествием так или иначе связаны были все судьбы: Ростопчина родилась ни рубеже двенадцатого года - 23 декабря 1811 г. Ей предстояло стать героиней трогательного романа. Такие герои рано остаются сиротами: мать Ростопчиной умерла, когда маленькой Додо было всего шесть лет. Отец, по делам то служебным, то семейным, был...
Входимость: 2. Размер: 22кб.
Часть текста: верил. 15 сентября 1827 года он сказал своему приятелю А. Н. Вульфу, что эта история должна составить главную завязку "Арапа Петра Великого". По неизвестной причине работа Пушкина над этою повестью оборвалась на сватовстве Ибрагимам. То, как должны были развернуться дальнейшие события, мы знаем только благодаря словам, сказанным Вульфу. Но как раз те главы, которые были написаны и сохранились до нас, содержат отражения подлинных событий пушкинской жизни, непосредственно предшествовавших писанию. Роман был задуман еще до этих событий, но не в том, как он задуман, а в том, как начал писаться, не в плане, а в разработке деталей заключены отголоски действительности. Будучи отчасти схож лицом со своим прадедом, Пушкин в романе заставил его самого сходствовать с правнуком в некоторых мыслях и житейских положениях. "Арап Петра Великого" начат в июле 1827 года. За десять месяцев до того опальный Пушкин был прощен государем, возвращен из ссылки и доставлен в Москву, прямо во дворец. Как царь Петр, если не считать ямщиков, был первым человеком, которого черный предок Пушкина встретил при въезде в Россию из-за границы, так Николай Павлович был первым, кого Пушкин увидел при возвращении на волю....
Входимость: 1. Размер: 29кб.
Часть текста: нуждой и вдруг закричал: "Государь! государь! из меня кишка лезет". Петр подошел к нему и, увидя, в чем дело, сказал: "Врешь, это не кишка, а глиста!" - и выдернул глисту своими пальцами". Этот арапчонок, не то паж, не то камердинер, знавал лучшие времена. На берегах реки Мареба, в Северной Абиссинии, там, где кровь негритянская густо смешана в населении с семитической, отец его был владетельным князьком. "Сей сильный владелец" находился, однако, в вассальной зависимости от Оттоманской Империи. Однажды, с другими подобными же князьками, он взбунтовался против турецкого утеснения. Мятеж был подавлен, и турки, в обеспечение покорности, потребовали заложников из числа княжеских сыновей. Таким аманатом очутился и маленький Ибрагим. Несчастие выпало на его долю потому, что его мать была последней, тридцатой по счету женою князя. Мальчику было лет восемь. Его увезли в Константинополь и поместили в султанском серале. Через год его выкрал оттуда русский посланник, которому Петр приказал раздобыть несколько арапчат для украшения своего двора. В 1707 году, в Вильне, государь крестил арапчонка в православную веру и сам был его восприемником; Христина, польская королева, была крестною матерью. Мальчика назвали Петром, "но он плакал и не хотел носить нового имени". По созвучию с прежним царь позволил ему называться Абрамом. Отчество было ему дано Петрович - по крестному отцу. Так он и звался довольно долго - Абрам Петров, а то и просто Абрам, с пояснением в скобках:...
Входимость: 1. Размер: 57кб.
Часть текста: году, получив ошибочное известие о смерти Б. Садовского, В. Ходасевич написал некролог, в котором рассказал и о первых встречах, и о том, какой добрый и сердечный человек был Б. Садовской. Некролог этот разыскал американский исследователь русской литературы Дик Сильвестр и включил его в новое, дополненное издание книги В. Ходасевича "Статьи и воспоминания". В 1906 г. Б. Садовской был уже признанным критиком и поэтом, "принятым" в литературу "самим" Брюсовым: его заметки и рецензии публикуются почти в каждом номере журнала "Весы", причем Андрей Белый во второй книге своих мемуаров "Начало века" называет его среди самых "боевых" сотрудников: "Шесть лет при боевых орудиях службу я нес с Садовским, Соловьевым"... И уже в те годы, по словам А. Белого, студентик "с походкой гвардейского прапорщика" признается "спецом" в технике ранних поэтов" и сам мэтр "был готов поучиться, внимательно вслушиваясь в Садовского, Соловьева" 2 ... В. Ходасевичу только однажды удалось опубликовать на страницах "Весов" рецензию. В "Золотом руне" он мечтал быть постоянным сотрудником и предлагал свои услуги в качестве секретаря. Но С. А. Соколов, "Гриф", приятель В. Ходасевича, ведавший в журнале литературой, вынужден был ответить отказом. Против - владелец "Золотого руна" Н. П. Рябушинский. Мотивы его отказа, которые Соколов приводит в письме Ходасевичу, достаточно характерны: во-первых, он (Ходасевич), не сможет отвечать по-французски авторам (журнал издавался на двух языках - русском и французском), во-вторых, он "привык всегда командовать служащими" и... -...
Входимость: 1. Размер: 81кб.
Часть текста: Сергей Алексеевич (псевд. Кречетов) (1878-1936). Писатель, поэт, издатель. Редактор литературного отдела журнала "Золотое руно", позже - редактор журнала "Перевал", владелец издательства "Гриф" и редактор альманахов "Гриф", в которых В. Ходасевич и Б. Садовской печатали свои произведения. No 2 1. "Русская молва" - газета, начавшая выходить 9 декабря 1912 г. в Петербурге. В создании ее принимал участие А. Блок (см. Дневники А. Блока за ноябрь-декабрь 1912 г.). Борис Садовской был приглашен заведовать литературным отделом и предложил В. Ходасевичу вести Московскую литературную хронику. 2. "Вторники" - вечера Московского литературно-художественного кружка (1898-1920). В. Ходасевич был активным участником кружка с гимназических времен. В очерке "Московский литературно-художественный кружок" он писал: "... я был, подобно другим, уверен, что в нем совершаются важные литературные события. Сперва нелегально, потом на правах гостя, потом в качестве действительного члена побывал я на бесчисленном количестве вторников и чьих только докладов не слышал. ... Тогда все это казалось ужасно значительно и нужно - на поверку вышло не так. ... Для серьезной беседы аудитория Кружка была слишком многочисленна и пестра." (В. Ходасевич "Литературные статьи и воспоминания". Изд-во им. Чехова, Нью-Йорк, 1954). 3. Общество свободной эстетики или Эстетика (1906-1917) - литературно-художественное общество, одним из руководителей которого был В. Я. Брюсов. Он и пригласил И. Северянина в Эстетику в декабре 1912 г. Об этом вечере В. Ходасевич пишет в следующем письме. 4. В декабре 1912 г. в "Русской молве" напечатаны стихи В. Ходасевича "Прогулка", "Досада", в январе 1913 - "Ворожба". 5. Одинокий (наст. фамилия Тиняков Александр Иванович) (1886-1932). Поэт, литературный критик, автор трех сборников стихов: "Navis nigra" ("Черный...
Входимость: 1. Размер: 55кб.
Часть текста: мундир голштинского образца: из-под мундира виднелся желтый камзол; штаны тоже желтые; на голове - пудреный парик с толстой косой, загнутой кверху; над ушами торчали букли, склеенные густой сальной помадой. Времена для военных были суровые. Император Петр III царствовал всего третий месяц, самодурствуя, круто преобразуя армию на голштинско-прусский манер и готовясь к бессмысленному походу в Данию. Унтер-офицер (по-тогдашнему флигельман) в первого дня стал обучать Державина ружейным приемам и фрунтовой службе. Мысли Державина были направлены в иную сторону, солдатчина ему представлялась бедствием и обидою. Но по неизменному усердию своему и по упорству, с каким давно привык браться за все дела, он и в этой учебе захотел догнать ротных товарищей, начавших службу раньше него. Из ста рублей, данных матерью, вздумал он платить флигельману за добавочные уроки, и вскоре так преуспел в экзерцициях, что стали его в числе прочих отряжать на смотры, до которых Петр III был великий охотник. Служба была не шуточная и отнимала весь день. Кроме строевых учений и смотров, приходилось нести караулы, то на полковом дворе, то при дворцовых погребах (во внутренние дворцовые караулы Державину поначалу попадать не случалось); солдат то и дело отряжали на работу, вроде уборки снега, очистки каналов, доставки провианта из магазинов; наконец, офицеры гоняли их по своим поручениям. Отпусков не было. С работ и учений он возвращался вечером....