Поиск по творчеству и критике
Cлова начинающиеся на букву "B"
Список лучших слов
Несколько случайно найденных страниц
Входимость: 2. Размер: 81кб.
Часть текста: обстоятельства жизни обоих - добровольный отъезд Ходасевича за границу и принудительная высылка Ирецкого из СССР в числе других пассажиров "философского парохода" в 1922 году - благоприятствовали продолжению знакомства. "Камер-фурьерский журнал" Ходасевича первых лет эмиграции фиксирует частые встречи двух литераторов, волею судеб одновременно оказавшихся в Берлине. Видимо, поэтому первые два письма из публикуемых ниже фактически представляют собой короткие записки, связанные, с одной стороны, с попытками привлечь Ирецкого к работе в основанном А.М. Горьким, Андреем Белым и Ходасевичем журнале "Беседа", а с другой - с сотрудничеством самого поэта в журнале "Сполохи", который в то время редактировался В.Я. Ирецким. Оказавшись в Париже, Ходасевич продолжал следить за творчеством Ирецкого, до конца жизни остававшегося в Берлине. Литературная судьба Ирецкого оказалась не слишком удачна, и, несмотря на то что его книги и отдельные произведения публиковались достаточно регулярно, критика - кажется, вполне справедливо - отзывалась о его беллетристике прохладно. Сам Ирецкий тяжело переживал свое положение; он отличался, по всей видимости, вспыльчивым нравом и болезненным самолюбием, следствием которых были его многочисленные конфликты с собратьями по перу (один из них - с С.Г. Каплуном-Сумским - обсуждается и в публикуемых письмах). В черновом наброске письма к М.А. Алданову, в ответ на поздравления с 25-летним юбилеем литературной деятельности, он язвительно писал: ""Сегодня" [рижская газета, в которой постоянно сотрудничал Ирецкий. - К. Я. ] пожелало почтить своего старого сотрудника и любезно устроило мне триумфальную арку в виде через силу написанного фельетона П. Пильского, ...
Входимость: 1. Размер: 8кб.
Часть текста: Berlin, 14 ноября 1922 Дорогой Михаил Осипович, я очень обрадовался Вашему письму, - если уж не удалось повидать Вас, когда Вы были в Берлине 1 . Очень хорошо, что начинаете поправляться. Если хотите и вовсе поправиться - подольше сидите в своем Баденвейлере и не показывайтесь в Берлин: городок маленький, провинциальный, вроде Тулы, но очень беспокойный. Вот я через два дня сбегаю из него в Saarow (1 Ґ часа езды отсюда). Думаю там прожить не меньше месяца. Пытаюсь утащить туда же Белого, но не знаю, удастся ли. Чувствует он себя очень плохо. Вы, вероятно, знаете безобразную и безвкусную историю его жены с Кусиковым (sic!), - какую-то жестокую и истерическую месть ее - за что? одному Богу это ведомо толком. Белый очень страдал и страдает. Прибавьте к этому расхождение если не с антропософией, то со Штейнером - и Вы поймете, как плохо бедному Б. Н. Он много пил и пьет. Только невероятное здоровье (внутреннее и физическое) дает ему силы выносить это. Однако я, повторяю, постараюсь увезти его на чистый воздух + от кабаков и плохих поэтов, которые изводят его вконец. Вообще же он чудесен, как всегда, и сейчас, измученного, хочется любить его еще больше. О других, про кого Вы спрашиваете, могу сообщить немного и очень внешне. Ремизов, по-моему, поздоровел, стал как-то бодрее, свежее, но, по обыкновению, нуждается в деньгах. Бердяев с Франком...
Входимость: 1. Размер: 7кб.
Часть текста: то писания, то "Беседа", то разные люди - ненужные в большинстве случаев. В довершение всего - переезжал из Саарова в Берлин, потому что Алексея Максимовича доктора заслали под Фрейбург, а одному мне в Саарове показалось скучно. В августе A. M. вернется, и мы, вероятно, опять поселимся вместе на зиму. 2 No "Беседы" выйдет 5 августа, но Вы, вероятно, не видели и 1-го? Это не от невнимания к Вам, а оттого, что нельзя послать No в Россию, пока он не разрешен к ввозу. А этого-то и нет до сих пор, и чем кончится - не знаем. У меня же к Вам - ряд просьб. Вот - первая. В 3 No "Беседы" я хочу напечатать много восьмистиший: каждое - принадлежит отдельному автору. Эдак штук двадцать - двадцати поэтов. Идет одно из Ваших, имеющихся у нас стихов. Идут 8 строк Белого, 8 - моих, 8 - Парнок и т.д. Не соберете ли мне еще восьмистиший в Питере? Не попросите ли у Коли Чуковского 1 , у Тихонова 2 , у Павлович, у Полонской 3 , у Рождественского 4 - и вообще у кого найдете хорошие 8 строчек. Очень прошу. Гонорар весь будет прислан Вам. Увы - по одному франку за стих. На сей раз можно из печатающихся и в России, но еще не вошедших в "книги". Вторая просьба. Не узнаете ли, где и что Анна Ивановна? Я послал ей деньги, десять долларов, которые она должна была получить от Ладыжникова около 25-30 июня. От нее же - ни звука. (Последнее ее письмо помечено 3 июня, с известием о получении 22 долларов.) Она собиралась на дачу. Но адреса дачного не прислала. Так вот: получила ли она 10 долларов и куда послать ей следующие деньги? Вообще же спасибо Вам навсегда за А. И. Я зло- и добро- памятен. Вот стихи. Не показывайте никому, кроме А. И. (ей дайте списать, если хочет). Не продадите ли их ради денег для А. И.?...
Входимость: 1. Размер: 6кб.
Часть текста: А. И. ХОДАСЕВИЧ Берлин, 21 окт. 923 Милая Анюта, я долго не писал тебе, потому что сперва ждал твоего ответа на прошлое письмо, а потом ждал выяснения некоторых обстоятельств, но так и не дождался. Мое ближайшее будущее совершенно неясно. Берлин русский разъезжается, кто куда. Надо ехать и мне. В Россию? - но что я там заработаю? Ничего. За границей издательское дело тоже почти заглохло, но здесь есть еще отдельные лица, которые меня пока поддержат. Ехать можно в Париж, в Прагу или в Италию. Париж очень дорог. Прага - бездарное место с совершенно озверелой эмиграцией. Италия всех дешевле и всех дальше от эмигрантщины. По-видимому, я туда и поеду, если получу визу. На днях это решится. Видит Бог, я больше всего хотел бы домой, в Россию, - но деньги всему помехой. Поверь также, что если поеду в Италию, то это не роскошь, а нужда. Это только красиво звучит: "он катается по Италиям". Никому не советую мне завидовать, и в Италию, о которой я так мечтал, мне ехать совсем не хочется 1 . Когда ты получишь это письмо, меня, вероятно, не будет уже в Берлине. Но так как я хочу поскорее знать, как ты поживаешь, то пошли мне две открытки: одну по адресу: Италия. Флоренция. Italia, Firenze, Al. Signor V. Khodassewitsch. Ferma in poste. Это на случай, если я еду в Италию. Другую открытку адресуй: Berlin W 68, Zimmerstrasse, 7-8, Epoche-Verlag. Мне перешлют сейчас же, где бы я ни был. Пожалуйста, сделай так. А я, приехав на место, сейчас же тебе напишу. Издательство "Время" (Саня его хорошо знает) обязано уплатить тебе пятьдесят...
Входимость: 1. Размер: 8кб.
Часть текста: Pension "Nürnberger Platz" Rauchen verboten! 1 дорогие мои! Как поживаете? Мы живы и благополучны. Приехали и поселились. Оприличились, потому что оказалось, что в советском зраке здесь ходить просто нельзя: глаза таращат. Живем в пансионе, набитом зоологическими эмигрантами: не эсерами какими-нибудь, а покрепче: настоящими толстобрюхими хамами. О, Борис, милый, клянусь: Вы бы здесь целыми днями пели интернационал. Чувствую, что не нынче-завтра взыграет во мне коммунизм. Вы представить себе не можете эту сволочь: бездельники, убежденные, принципиальные, обросшие 80-пудовыми супругами и невероятным количеством 100-пудовых дочек, изнывающих от безделья, тряпок и тщетной ловли женихов. Тщетной, ибо вся "подходящая" молодежь застряла в Турции и Болгарии, у Врангеля, - а немногие здешние не женятся, ибо "без средств". - У барышень психология недоразвившихся блядей, мамаши - "мамаши", папаши - прохвосты, необычайно солидные. Мечтают об одном: вешать большевиков. На меньшее не согласны. Грешный человек: уж если оставить сентименты - я бы их самих - к стенке. Одно утешение: все это сгниет и...