Поиск по творчеству и критике
Cлова начинающиеся на цифры
Показаны лучшие 100 слов (из 295).
Чтобы посмотреть все варианты, нажмите
Несколько случайно найденных страниц
Входимость: 2. Размер: 22кб.
Часть текста: его позволения объясниться откровенно... Отец осердился. Я поклонился, сел верьхом и уехал. Отец призывает брата, и повелевает ему не знаться a vec ce monstre, ce fils dênaturê... {с этим чудовищем, с этим сыном-выродком... (фр.) } (Жуковский, думай о моем положении и суди). Голова моя закипела. Иду к отцу, нахожу его с матерью и высказываю все, что имел на сердце целых 3 месяца. Кончаю тем, что говорю ему в последний раз. Отец мой, воспользуясь отсутствием свидетелей, выбегает и всему дому объявляет, что я его бил, хотел бить, замахнулся, мог прибить. - Перед тобою не оправдываюсь. Но чего же он хочет для меня с уголовным своим обвинением? рудников Сибирских и лишения чести? Спаси меня хоть крепостию, хоть Соловецким монастырем. - Не говорю тебе о том, что терпят за меня Брат и Сестра - еще раз спаси меня. А.П. 31 Окт. Поспеши: обвинение Отца известно всему дому. Никто не верит, но все его повторяют. Соседи знают. Я с ними не хочу объясняться - дойдет до Правительства, посуди, что будет. Доказывать по суду клевету Отца для меня ужасно, а на меня и суда нет. Я hors la loi... {вне закона (фр.). }". Дальнейшие подробности этой истории не выяснены. Во всяком случае, она кончилась тем, что Сергей Львович уехал с семьей из Михайловского в Петербург, оставив Пушкина в Михайловском наедине с няней. 29 ноября Пушкин снова писал Жуковскому: "Мне жаль, ...
Входимость: 1. Размер: 12кб.
Часть текста: знал, что легкая, безболезненная кончина вряд ли ему суждена. Болезнь, сгубившая Гейне, Ницше, Языкова,- давала уже себя знать, Садовской очень деятельно лечился, но все, конечно, было напрасно. С 1915 года начались местные параличи (в руке, в ноге), а в 1916 году он слег окончательно, чтобы 8 или 9 последних лет провести в "матрацной могиле". Теперь, говорят, он умер на больничной койке, в том самом Нижнем-Новгороде, где в 1881 году родился. Если не ошибаюсь, он начал печататься в 1904 году, в "Весах", преимущественно в библиографическом отделе. На первых порах он попал под деспотическое влияние Брюсова и принадлежал к числу тех "литературных мальчиков", как их тогда называли, которые, сами того не замечая, были послушным орудием в руках Брюсова. Через несколько лет, однако, Садовской "вырос", стал проявлять независимость - и его отношения с Брюсовым испортились навсегда. Стать выдающимся, исключительно крупным писателем Садовскому не было суждено. Помимо размеров и свойств его дарования, в этом, мне думается, сыграла большую роль и его болезнь. Она не только подтачивала его силы и не давала развиваться, но и почти совсем вывела его из литературного строя, приблизительно около 1916 года, т.е. на 35 году жизни и всего на 12 году писательства. Тем не менее, незаметной фигурой назвать его никак невозможно. Конечно, ни школы, ни даже группы, ни даже, пожалуй, своего, ему лишь присущего стиля, Садовскому...
Входимость: 4. Размер: 7кб.
Часть текста: мысли, без натяжки - еще нельзя. Со временем Гаррик напишет "Войну и мир 14-го года" - вот тогда мы все и узнаем. Одно очень заметно: все стало серьезнее и спокойнее. Политических сплетен мало, верят им совсем плохо. Москва покрыта лазаретами. Лечат раненых и жертвуют денег, белья, всяких припасов много, делают это охотно и без вычур. Удивительнее всего, что жертвы эти доходят до тех, кому предназначены. Поэтому дышится в известном смысле приятней и легче, чем это было до войны. Вопросы пола, Оскар Уайльд и все такое - разом куда-то пропали. Ах, как от этого стало лучше! У барышень милые, простые лица, все они продают цветки, флажки, значки и жетоны в пользу раненых, а не дунканируют. Студенты идут в санитары, тоже торгуют, даже учатся - а не стоят по суткам перед кассой Художественного театра. Литературы нет, не взыщите. Впрочем, все (ах, и я!) пишут плохие стихи на военные темы. На военные темы, оказывается, русские поэты всегда писали неважно. Я это узнал, составив по заказу "Пользы" антологию: "Война в русской лирике" 1 . Скучная вышла книжка. Вы мне советуете переводить польских поэтов? Я уже думал об этом, но, поразмыслив, понял: 1) поэтов в Польше ровным счетом три: Мицкевич, Красинский, Словацкий 2 . Первый переведен, да и слишком труден для нового перевода, который должен быть лучше старых, - а стихи Словацкого и Красинского определенно плохи. У Словацкого хороши трагедии, да и то не так хороши, как принято говорить; лирика же его скучна, риторична и по-плохому туманна. Стихов Красинского не хвалят даже поляки, а у них все поляки - гении. 2) Ну, хорошо, кое-что найду, переведу. А читать не станет никто. Впрочем - еще пороюсь, подумаю. Я работаю вовсе не много. "Для себя" сейчас здесь не пишется, трудно, а для печати - печататься негде. "Летучая Мышь" меня извела окончательно, но я ей хоть сыт, и то хорошо. Нюра работает в управе, Гаррик поглощен военными заботами, Люба ни в кого не влюблена, что, оказывается, украшает ее...
Входимость: 3. Размер: 15кб.
Часть текста: не начинать с самого начала, то, во всяком случае, сделать много. Тем приятнее встретить книгу, научно исследующую вопросы о жизни и поэзии какого-либо автора. Такова книга В. С. Федины о Фете {В. С. Федина. "А. А. Фет (Шеншин). Материалы к характеристике". Птр. 1915. Стр. 146. Ц. 1 р.}. Правда, автор ее предупреждает, что вследствие неполноты и некоторых погрешностей (в составленной им библиографии литературы о Фете и фетовской прозы) его труд "не может быть сочтен ни исследованием, ни исчерпывающей характеристикой. Он содержит в себе только материалы к характеристике Фета - не более". В пяти главах своей книги г. Федина подходит к пяти проблемам, совершенно изолированным друг от друга. Из них первая - о происхождении и смерти Фета. Рассмотрев с большой обстоятельностью все противоречивые данные, на основании которых доныне предлагалось решить вопрос о происхождении Фета то от А. Н. Шеншина, то от немецкого асессора Фета, г. Федина отказывается высказаться определенно за какое-либо из этих предположений и оставляет вопрос открытым. Зато он не боится откровенно признать, что кончина поэта была самоубийством. Не опровергая того, как обстоятельства этой кончины, со слов секретарши Фета, изложены Б. Садовским в апрельской книжке "Исторического вестника" за 1915 г., - г. Федина вносит существенные и убедительные поправки в то освещение, какое придал Б. Садовской сообщенным им фактам. В сообщении г. Садовского рассказывается о том, что 21 ноября 1892 г. Фет, услав жену за покупками, продиктовал своей секретарше, г-же Кудрявцевой, буквально следующее: "Не понимаю сознательного преумножения неизбежных страданий. Добровольно иду к неизбежному". Под этими строками Фет собственноручно поставил дату и подписался, а затем пытался зарезаться стальным разрезальным ножиком в виде стилета. Г-жа Кудрявцева отняла у него нож. Тогда Фет побежал по комнатам. В столовой, в шифоньерке, хранились ножи. Поэт...
Входимость: 1. Размер: 7кб.
Часть текста: я писать стихи. Первые, помнится, были о сестре Жене - объяснение в чрезвычайной любви. Потом - о разбойнике, что в лесной чаще пробирался к мирному домику с ужасными целями, но - "глаз он выколол о сук"... Потом подарили мне пачку разноцветных карнэ де баль, оставшихся от какого-то бала. К каждой книжечке был привязан тоненький карандашик, отточенный, как булавка. Все это было глянцевое, и от всего пахло пудрой. На этих карнэ де баль написал я пропасть необычайно сердцещипательных произведений. Подражал тогдашним романсам: "Очи черные", "Как прощались, расставались" и проч. Это был целый поток любовной лирики. Она была обращена к воображаемой особе, с самыми золотыми волосами и самыми голубыми глазами на свете. Особа была окончательно несчастна и погибала от любви на каждом карнэ де баль. Я тоже. Мы жили в Москве. Весной 1896 года выдержал я вступительные экзамены в гимназию, надел фуражку с кокардой, из ворот Толмачевского дома на Тверской видел торжественный въезд Николая II, налюбовался иллюминацией Кремля, надышался запахом плошек, - а в конце мая поехал на дачу в "Озерки", под Петербургом. Пейзаж "Озерков", с горой, поросшей сосновой рощей, с песчаным белесоватым скатом к озеру, с гуляющей публикой, с разноцветными дачами, - смесь пошлого и сурового - запомнился навсегда. Как фантастично и как правдиво он передан через десять лет Блоком - в "Незнакомке" и в "Вольных мыслях"! В июле отправили...